Засыпайка в рыбацкой деревне - [2]
И вот Засыпайка уже стоит в знакомой, милой его сердцу комнате совсем рядом с мамой Мати. Она, разумеется, и подумать не могла, что рядом с ней кто-то есть — ведь Засыпайка был невидим.
Мама держала в руке какое-то письмо, читала его и смеялась от всей душа.
— Оп-па! — Засыпайка вспрыгнул на стол и заглянул через мамино плечо. На листе бумаги большими печатными буквами было выведено:
ДАРАГОЙ ПАПА ДАРАГАЯ МАМА ПРИВЕТ ВАМ АТ МАТИ И С КЯСМУ
Кясму! Ну конечно! Вот как называлось это место!
Стенные часы пробили двенадцать.
Съезжу-ка я в Кясму, — решил Засыпайка, — взгляну, как поживает Мати, и потихоньку — обратно.
Да, но как найти эту Кясму?
Вообще-то в дедушкином кабинете никого не было, но вдруг его дверь отворилась и так же бесшумно закрылась. Вслед за тем стул подъехал к высокой книжной полке, закрывающей всю стену, и толстая книга в красно-коричневом переплете, пролетев по воздуху, приземлилась на письменном столе.
— Эн-ци-кло-пе-дия, самая умная книга на свете, — рассуждал Засыпайка. — В ней про все написано. В ней и про Кясму должно быть.
И, правда, было.
— Кясму, поселок на берегу бухты Кясму, на одноименном полуострове, — прочитал Засыпайка. — Сто тридцать пять жителей.
А где находится бухта Кясму? Ага! — бухта Кясму расположена на северном побережье Эстонии между полуостровами Кясму и Верги. И он отыскал на карте крошечную точку в Северной Эстонии, на берегу Финского залива. Железной дороги там не было, зато было шоссе.
— Значит, добираются туда на автобусе, — подумал Засыпайка.
И тут в кабинет вошла мама Мати, увидела раскрытую энциклопедию и в испуге замерла. Она только что вытирала пыль с дедушкиного стола и знала точно — никакой книги там и в помине не было. Дедушка уже вторую неделю путешествует на своем научном судне, и пока его нет, в комнату никто не заходит. Сейчас в доме пусто — как же книга перелетела с полки на стол?
Пока она ломала голову над этой загадкой, Засыпайка уже перенесся в Кясму.
История вторая,
в которой идет проливной дождь, дедушка с бабушкой спасают сети, а Тупс летает
— Завтра, если будет хорошая погода, сможешь пошлепать по воде.
— Будет — не будет!.. Бабушка повторяла это «если будет» изо дня в день, и Мати знал эти слова наизусть. А хорошей погоды все не было и не было.
Проснувшись сегодня утром, он даже побоялся выглянуть в окно. Лежал с закрытыми глазами и прислушивался. В доме тишина. А за окном что-то шумело. Но что? Мати очень хотелось, чтобы это шелестела старая береза у колодца. А еще Мати очень хотелось, чтобы это шумело море за калиткой.
Уже целую неделю он жил у бабушки и дедушки в Кясму, и все семь дней лил дождь, дождь, дождь. Зачем Мати сюда приехал — чтобы с утра до вечера сидеть в доме?
Да что об этом говорить, или даже думать. И не глядя Мати знал, что там, во дворе шумит. Не старая береза у колодца и не море за калиткой. Это надоеда-дождь стучит в окно, и с крыши срывается в бочку пенный водопад.
И сегодняшний день потерян! Едва слышно скрипнула дверь, и вошел Тупс. Мягко ступая, он приблизился к кровати. Остановился, склонил голову набок и приподнял ухо. Потом склонил голову на другой бок и приподнял другое ухо. Тупс приглядывался: спит хозяин или уже проснулся? Глаза закрыты. Выходит, спит. Тупс прислушался: дышит совсем не как во сне. Выходит — проснулся.
— Хозяин спит! — говорили Тупсу его глаза.
— Хозяин проснулся! — утверждали его уши.
Чтобы разобраться в этой путанице, Тупс лизнул пятку, которая выглядывала из-под одеяла. В ответ большой палец ноги почесал щенка за ухом.
— Хозяин проснулся! — обрадовался Тупс и — хоп! — на кровать, прямо в объятия Мати.
— Вставать, лежебоки! — раздался бодрый голос бабушки Салме. — Умываться и завтракать!
— Погода — дурацкая, — протянул Мати, не поднимаясь.
— Да какая нам разница, что там, на небе делается, нам-то что! — Бабушка стянула с Мати одеяло и усадила его. — С добрым утром, ваше городское благородие!
Мати нахохлился.
— Яне городское и не благородие! — проворчал он. — Я теперь такой же деревенский, как дедушка Элмар и ты.
— Дедушка сегодня в четыре утра уже был в море, сети выбрал. Он и кофе уже попил. Сейчас сети высвобождать пойдем, а ты все разлеживаешься.
Освобождать сети! Сон как ветром сдуло, а вместе с ними плохое настроение.
— Бабушка, здесь была пираты?!
— Какие пираты?!
— Ну, те, которые унесли наши сети!
Бабушка с размаху уселась на кровать и захохотала. Она смеялась, не переставая, а из глаз у нее текли слезы.
— Бабушка, ты плачешь? — испугался Мати.
Бабушка обняла внука за плечи, серьезно взглянула на него и опять засмеялась.
— Ох, и шутник ты, городской… Какие пираты! Теперь их только в кино или по телевизору увидишь.
Мати был ужасно разочарован.
— Сама же сказала — надо сети освобождать!
— Мойся, ешь свою кашу, пей молоко, а потом приходи смотреть, что там с сетями.
Из сарая, где хранились сети, доносилась музыка. Мати отворил дверь и вошел. Пахнуло морем. На полке у дверей, между корзинами и бидонами, стоял маленький радиоприемник.
Дедушка и бабушка сидели на скамеечках друг против друга. На дедушке были высокие рыбацкие сапоги и негнущийся резиновый фартук оранжевого цвета. Бабушка тоже надела резиновый фартук и желтые резиновые перчатки. Между ними стоял большущий старый ящик, а в нем — сети, в которых запуталась рыба. Дедушка с бабушкой вытягивали из ящика мокрую сеть прямо себе на фартуки, высвобождали запутавшуюся в ячейках камбалу и бросали ее в корзину, уже наполовину заполненную рыбой.
