Засыпайка в рыбацкой деревне - [19]
Он смотрел на море, и ему было хорошо.
— Страшно здесь! — раздался вдруг совсем рядом голос Засыпайки, и вот он уже стоит рядом с Мати. — Вода все прибывает и прибывает. Значит, где-то ее совсем не останется? Откуда она берется? Возьмет и затопит поселок!
— Не трусь! — успокоил его Мати. — Море здесь было всегда. И поселок был всегда. Они друг другу не мешают. Они ладят. Потому что если бы не море, не было бы моего летнего дома.
— Ты прав, не спорю, — согласился Засыпайка. — Но среди городских домов все-таки поспокойней. И не рябит все время перед глазами.
— В городе машины носятся, — возразил Мати. — И чад бензиновый. А море чистое и хорошо пахнет.
Но Засыпайка понуро молчал, поэтому Мати спросил:
— Где ты сегодня так долго пропадал?
— Занимался полезным трудом! — гордо заявил Засыпайка. — Помогал дедушке Элмару ловить рыбу.
В глубине души Мати не совсем поверил Засыпайке.
— Ты ходил в море?
— Зачем? Я колдовал прямо здесь, на молу.
— И наколдовал дедушке много рыбы?
— Нет, много животных. Ты только представь себе, — с жаром начал Засыпайка, — закидывает он в море сети, думает, попадется десяток рыбешек, а тут — вот чудо! — В сетях целое стадо! Бычков — хоть завались! Теперь дедушка может и сам ездить в повозке на быках, и всей деревне может быков раздать, может даже бой быков устраивать, может…
— А ты сам этих бычков видел? — прервал Мати своего размечтавшегося друга.
— Не видел. На молу стало холодно, и я забрался поспать к Алине, в корзину с нитками.
Засыпайка покосился на Мати, догадался, что где-то дал маху и добавил:
— От трески толку никакого. Другое дело — быки. Хороший бык — к работе привык. Верно?
— Пошли, посмотрим! — сказал Мати и спрыгнул с валуна.
Засыпайка переминался с ноги на ногу.
— Ну, идешь? — в нетерпении спросил Мати.
— А стоит ли? — помедлил Засыпайка. — Ты в красной рубашке. А я слышал, быки терпеть не могут красный цвет — тут же набрасываются. Не ходи! У них острые рога и копыта, как каменные…
— Дурак! — рассердился Мати и зашагал прямиком к сараю с сетями. Засыпайке ничего не оставалось, как последовать за своим другом.
За воротами тормознул велосипед. С него слезла Алина, прислонила велосипед к столбу и вошла в калитку.
— Как дела? — окликнула она Салме.
— Как сажа бела! — отозвалась бабушка Салме, распрямилась и оперлась на лопату, перевести дух.
— Ты смотри! — удивилась Алина. — У тебя что, уже осень наступила, яблони удобряешь? — Она скрестила руки на груди и приготовилась вволю посудачить.
— А что еще с этими бычками делать, — вздохнула Салме. — Пусть хоть молодым деревцам расти помогут. Элмар на рассвете вышел в море под свежий северо-восточный ветер — сети едва вытащил! Обрадовался, думал, будет треска, а может, даже и сиг какой-нибудь попался. А тут — на тебе: из ячеек одни бычки таращатся!
— Вот беда-то, — сочувственно произнесла Алина.
— Ох, и намучились мы, пока их вытаскивали! — продолжала Салме. — Гляди, все руки исколола. И что с ними, погаными, делать? На приемный пункт не сдашь — не берут. Сама тоже есть не станешь — смотреть страшно! Кошка — и та их за километр обходит.
— Для еды сгодятся, — решила Алина. — Дай мне с собой на суп.
— Бери! Хоть целый воз! — образовалась Салме.
— Пойду корзинку с велосипеда сниму, — сказала Алина и вышла за калитку.
Мати разглядывал бычков, которых бабушка закапывала под молоденькими яблоньками. У рыбешек была большая, безобразная голова. Казалось, что все они только и состоят из головы и жиденького хвоста.
— Да, рога у них острые, а копыта, как каменные! — насмешливо протянул Мати.
Ответа не было. Оно и понятно: сейчас Засыпайка был невидим, а голоса невидимого Засыпайка никто и никогда не слышал.
— Вот беда-то! — вскрикнула Алина у калитки. — Чтобы велосипед сам удрал — такого в Кясму сроду никто не видывал!
Бабушка и Мати поспешил к воротам. И что же они увидели? Велосипед Алины ехал сам, сам по себе, вдоль картофельного поля, а потом свернул на широкий проселок.
— Стой! — закричал Мати. — Слушай, стой! Вернись!
Но велосипед даже виду не подал, что слышит, и Мати помчался за ним.
Алина и Салме недоуменно смотрели друг на друга: что же это? Может, им померещилось? Может, кто-то из деревенских мальчишек подстроил эту каверзу?
Возле магазина толпились мальчишки. И деревенские, и дачники. Все до одного на велосипедах. Они объезжали большой валун и перелетали через камни поменьше, носились по асфальтовой прямой и останавливались с крутым разворотом, визжа покрышками. Это были школьники постарше. Их младшие братья гнездились на валуне и оттуда следили за этими трюками.
И вдруг все замерли, широко раскрыв глаза и разинув рты. По проселку к ним приближалось чудо из чудес — самоходный велосипед! Он зигзагами накатывался от одного края дороги к другому, словно на нем сидел еще совсем новичок. А за велосипедом рысил мальчуган и громко кричал:
— Стой! Стой! Вернись!
— Кто это? — спросил какой-то дачник.
— Мати из Кивинеэме, внук Элмара, — объяснили сельские мальчишки.
Самоходный велосипед остановился у доски объявлений.
— Смотри! Кукольный театр приезжает! — обрадовался Мати — этот красно-белый плакат с нарисованной куклой Мати хорошо знал.
