Застенок - [2]
…Нет, не похож. Совсем не был Джек похож на Риткиного завуча. Хотя Роман не имел счастья быть знакомым с этим реликтом, зато имел несчастье часто и регулярно выслушивать истории из школьной жизни с неизменной людоедской завучихой в главной роли. Рита, полагала, что изливая накипевшие в душе страсти, она заодно развлекает любимого. А любимого от завучихи уже подташнивало.
Джек был совсем не таким. Джек был флегматичной, миролюбивой и совершенно неконфликтной личностью. Не мерзавцем, не законченным деньгодобывателем, не психопатом, не… Словом, Джек был нормальным мужиком. Хотя почему – был? Роман поймал себя на том, что думает о приятеле в прошедшем времени. Привязалась напасть…
Кошмары вообще часто устраивали ему веселые ночи. Но обычно они сюжетно сильно отличались от последнего. И все же некая связь между ними существовала. Взять хотя бы вот этот, годовалой давности. Привиделась ему тогда дикая шаманская пляска вокруг ночного костра. Роман отчетливо слышал шум набегавших на берег волн. Сама же пляска была удручающе молчалива – ни грохота барабанов, ни воплей экстаза. И участвовали в неистовом кружении вокруг ярко полыхающего костра только двое – он и она. Оба почему-то чернокожие, нагишом. Роман в судороге пляски сгорал от нестерпимого, бешеного желания. Его изнывающая плоть безмолвно рычала в предвкушении слияния. Он то приближался, то отдалялся от этого огромного вожделенного черного тела, скачущего по песку. И это превосходное тело было безоглядно мужским. Гигант-негр жадно смотрел на свою добычу. В этот миг Роман наконец-то рассмотрел себя. Он похолодел от ужаса и заорал. Волосы, заплетенные во множество африканских косичек, спускались ниже плеч и томительно щекотали напрягшиеся соски увесистых женских грудей…
Роман облокотился о перила и стоял, раскачиваясь на ногах вперед-назад. Механические движения упорядочивали течение мыслей. Из омута подсознания вынырнули два слова: Пляска Смерти. Связь между обоими снами обозначилась, но все еще оставалась непонятной.
– Пьянеть от ужаса способен лишь храбрец, – процитировал Роман «Пляску Смерти» Бодлера, тут же потерял интерес к утренней панораме и отправился в постель.
…во второй раз он проснулся в разгар позднего утра, но вставать не торопился – строил планы на день. В редакцию идти не хотелось, однако пару раз в неделю ему все-таки полагалось появляться на рабочем месте, пред ясными очами шефа. Можно, конечно, сослаться на приступ внезапного вдохновения, которое, как известно, не любит суеты. Но тут Роман вспомнил сон и решил все же съездить: убедиться в том, что Джек жив-здоров.
– Ха-ха, – сказал он себе. Начинать день с черного юмора, как и с шампанского, – дурной тон.
На кухне бормотал, словно дряхлый маразматик, радиоприемник. В голове у Романа назойливо свербели досадные мысли. Он шваркнул сковородкой с яичницей об стол и тяжело плюхнулся на табуретку. Оба резких движения возмутили кухонное спокойствие, и радиоприемник зашелся в хриплом кашле, а затем взвыл и заговорил внятным человеческим голосом.
– …а мы с вами читаем сообщения, поступившие на радиостанцию «Серебряный рог». Вот интересное послание: «Просим поздравить нашего товарища Михаила. Он попал в плохую историю и сейчас поправляет здоровье в больнице. Поставьте для него песню группы „Стенобитный кодекс“. Подпись: „Сергеевская братва“. Ну что же… э-э… мне остается только пожелать скорейшего выздоровления Михаилу и поставить для него композицию „Гладиаторы“ из последнего диска группы „Стенобитный кодекс“. Все остальное скажут, а вернее, споют сами ребята из этой молодой, но оч-чень серьезной группы, заявившей о себе совсем недавно поистине громом небесным и скрежетом зубовным. Итак, наслаждаемся…
Зазвучавшая музыка была подобна грому танкового сражения. Грохот битвы дополнялся омерзительным воем, похожим на визжание циркулярной пилы, отчего у Романа заломило зубы.
В дикой звуковой свалке не сразу можно было разобрать появившиеся слова.
Роман отложил в сторону вилку и перестал жевать.
Непрожеванная яичница с колбасой резким движением устремилась в желудок, тяжело преодолевая тесноту пищевода.
Роман по-сиротски подпер голову рукой и, пригорюнившись, приклеил грустный взгляд к окошку.
Он ощутил неуловимое движение души.
Безусловно, все это неспроста, подумал он.
По лицу Романа текли слезы бесправной надежды. Внезапно и с беспощадной ясностью он понял, что давно уже не имеет права на облегчение своей участи в этом мире. И что самое странное и страшное – ему стало казаться, что ту тень, которая зовется его жизнью, которую он привык считать своей, отбрасывает на землю совсем не он, Роман Полоскин, а некто другой. Некто в сером, хихикающий из-под низко надвинутого капюшона. Однако все это было слишком откровенно, а задумываться о подобных вещах с самого утра – тоже сродни аристократическому алкоголизму.
1410 год. Только что над Русью пронеслась очередная татарская гроза – разорительное нашествие темника Едигея. К тому же никак не успокоятся суздальско-нижегородские князья, лишенные своих владений: наводят на русские города татар, мстят. Зреет и распря в московском княжеском роду между великим князем Василием I и его братом, удельным звенигородским владетелем Юрием Дмитриевичем. И даже неоязыческая оппозиция в гибнущей Византийской империи решает использовать Русь в своих политических интересах, которые отнюдь не совпадают с планами Москвы по собиранию русских земель.Среди этих сумятиц, заговоров, интриг и кровавых бед в городах Московского княжества работают прославленные иконописцы – монах Андрей Рублёв и Феофан Гречин.
Судьба порой совершает вовсе неожиданные повороты. Молодой ученый Федор Шергин, испытав очередной творческий кризис и полосу неудач, уезжает по совету близких на родину своих предков — на Алтай. Рассчитывая развеяться и отдохнуть, Федор помимо воли оказывается втянутым в круговорот странных событий: ночное покушение в поезде, загадочный попутчик, наконец участие в расследовании сибирской загадки вековой давности, связанной с его легендарным прадедом — белым офицером, участвовавшим в секретной операции по спасению царской семьи, и поиски таинственной алтайской Золотой орды…
Книга «Николай II: Царский подвиг» расскажет детям и взрослым историю жизни последнего русского императора, судьба которого неразрывно связана с трагическими для нашей страны событиями. Для многих людей Николай II был и остаётся загадкой. Кто-то считает его слабовольным и бессердечным, чуть ли не предателем Родины, а кто-то – самоотверженным и милосердным правителем, который ненавидел кровопролитие и делал многое, чтобы улучшить жизнь своего народа. Эта книга в живой, увлекательной форме рассказывает, каким человеком был этот государь.
Фёдор Фёдорович Ушаков – самый прославленный российский флотоводец. Его называли «морской Суворов», ведь он тоже не знал поражений в боях, хотя провёл не один десяток битв. Именно адмирал Ушаков помог России утвердиться на берегах Чёрного моря. Но славен Фёдор Фёдорович не только своим военным искусством и великими победами. Главнее всего для адмирала Ушакова была христианская вера и Божьи заповеди. Он любил людей, был скор и щедр на помощь, жертвовал всем, что имел, хранил благочестие, а как воин был защитником православного мира.
Сборник «Огненный рубеж» посвящен событиям Великого Стояния на Угре 1480 года. В книгу вошли историко-мистические, историко-приключенческие, просто исторические повести и рассказы. Тихая река Угра – не только рубеж обороны, где решалась судьба юной России. Это еще и мистический рубеж, место, где силы зла оказывают страшное давление и на полки, и на души людей. Древнее зло оживает в душах, но с ним можно справиться, потому что на всякую силу найдется сила еще большая.
«Премия имени Н.М.Карамзина ("Карамзинский крест ") вручается за выдающиеся достижения в исторической литературе. Этой премией награждаются произведения, отмеченные позитивным отношением к историческому прошлому и культуре России, уважением к русскому народу и осознанием великой роли христианства в судьбе нашей страны. У народа России должен быть нормальный, умный и содержательный патриотизм».