Застава - [19]

В это мгновение дверь бани скрипнула. Я повернул голову, ожидая увидеть Ведьму или Деда – честно говоря, ни вредная старуха, ни мелкий пацан меня бы не смутили.

Но в баню заглянула симпатичная светловолосая девушка в пятнистом, песочного цвета комбинезоне. Достаточно взрослая, чтобы на нее можно было заглядываться, но еще слишком юная, чтобы от взглядов переходить к чему-то серьезному.

Я мгновенно осознал, что я голый и мокрый. Впрочем, прикрываться в такой ситуации было бы еще глупее – поэтому я просто стоял.

– Новичок? – спросила девушка. Беззастенчиво меня осмотрела. – Какой-то хилый нынче новичок пошел. Интеллигент, поди? В армии не служил, спортом не занимается…

– Домой спешишь, Калька? – посмеиваясь, спросил Старик.

– Спешу, – кивнула девушка. И презрительно поморщилась, глядя на меня. – Господи, хоть бы одного нормального мужика к нам занесло, а то все какая-то бледная немочь…

– Девочка, ты хамка или просто дура? – не выдержал я. – И выйди отсюда, нечего пялиться, за мужской стриптиз положено деньги платить!

– Можно подумать, на тебя часто смотрят женщины, – фыркнула Калька.

– Зато на тебя мужики должны заглядываться, многим нравятся молоденькие дуры! – я завелся и начал хамить.

С легким хлопком между мной и Калькой возникло окошко портала.

– Спасибо, друг! – весело сказала девушка и шагнула в портал. – Извини, спешу…

Портал исчез.

Старик тихонько засмеялся.

– Не обижайся на нее, Ударник. Калька открывает портал только после того, как ей нагрубят. Вот такая у нее особенность… психологи, наверное, многое бы об этом сказали.

– Всегда готов оказать ей эту услугу, – пробормотал я, вытираясь досуха и натягивая белье. – Попросить, что ли, не могла?

– Могла, наверное, – кивнул Старик. – Но она такая. Любит мужикам нахамить. Ты на нее не сердись. Как я понимаю, у нее было трудное детство. Не хочу в ее дела лезть, но… В общем, не обижайся.

– И впрямь богадельня какая-то… – сказал я. – Ладно, не буду обижаться. У тебя, надеюсь, нет тяжелых психологических комплексов?

– Никаких, – покачал головой Старик. – Абсолютно.

Ехидная девушка со странным прозвищем Калька, как выяснилось, вернулась с патрулирования. Ведьме она доложила, что ни контрабандистов, ни случайных нарушителей, вроде меня, не встретила, после чего и отправилась домой – использовав меня в качестве условного раздражителя. Пока мы экспериментировали в бане, исчез и Дед – видимо, для него открытие портала проблем не составляло.

Мы еще раз перекусили – время близилось к обеду, а до города было не близко, после чего тронулись в путь. К моему удивлению – в противоположную Антарии сторону. Небо затянули легкие облачка, смягчив солнечный свет, и идти было легко.

– По железке быстрее, – пояснил Старик. – А движение там бойкое. Даже если придется подождать, то проголосуем, сядем…

– Проголосуем? – не понял я.

– Машин тут нет, – пожал плечами Старик. – Практически нет. Газогенераторные двигатели существуют, но это скорее экзотика, чем обычная практика. Так что на большие расстояния – поезда, на маленькие – телеги, кареты, верховые лошади. Они тут вполне обычные.

– А есть необычные животные? – заинтересовался я.

– Да, – коротко ответил Старик. – Немного.

– И местные поезда останавливаются по взмаху руки?

Старик хитро посмотрел на меня.

– Не всякой руки, Ударник. Не всякой. Но пограничников железнодорожники уважают. Мы с ними… ну, как государства в государстве. И поэтому друг другу помогаем.

Мы вышли к железке вовремя, ждать не пришлось: на горизонте появился дымок. Старик приложил ко лбу ладонь, долго всматривался. Потом достал маленький потертый бинокль, что явно оказалось эффективнее. Бинокль выглядел старомодно – из желтого сплава, вроде латуни, с белыми костяными верньерами, но, похоже, был наш, земной.

– Ага, товарняк, маленький, – удовлетворенно сказал Старик. – Подберут. Бронепоезд мог бы и не остановиться, такую махину стараются по пустякам не тормозить…

Мы стояли в паре метров от невысокой железнодорожной насыпи, Старик держал поднятой правую руку, попутно поясняя мне:

– Если крутить рукой по кругу – поезд точно остановится. Это сигнал экстренной остановки, если пути повреждены или засада впереди… Но за ложную тревогу не похвалят. Можно двигать рукой вверх-вниз – это просьба сбавить ход. Ну а просто поднятая рука – просьба остановиться и подобрать.

Поезд и впрямь был маленький. Паровоз, толкающий перед собой платформу, закрытую с боков и спереди стальными щитами, сквозь амбразуры в которых торчали толстые пулеметные стволы, подозрительно напоминающие древний максим. За поездом – пяток таких же платформ, только не с оружием, а груженых лесом. Обычный товарняк, везущий лес, во мне вызывает печаль – грубо сложенные, топорщащиеся сорванной корой и грубо спиленными ветвями стволы деревьев похожи на мертвые тела. Не то чтобы я безумный эколог или активист «Гринпис», но есть в той небрежности, с которой человек сводит с лица Земли лес, что-то постыдное и тревожное.

Здесь все было иначе. Каждый ствол на платформе был аккуратно закреплен, тщательно отчищен от веток, все деревья были как на подбор – большие, ровные. Слово «пиломатериалы» к ним не годилось, скорей уж «строевой лес» или даже «корабельный».