Заставь дурака Богу молиться - [28]

— Новости не так чтобы великие, с твоими не сравнить. Но кое-что есть. Про осколки я тебе рассказал. Дальше. Ты знаешь, что Лариса Михайловна в ту пятницу отпросилась со своей основной работы?

— Знаю, — гордо доложила я. — С одиннадцати до четверти первого ей лечили зубы. Потом она собиралась на дачу. Сразу сообщаю: куда, к кому, на какую дачу — мне неизвестно. Мне даже неизвестно, отправилась ли она именно на дачу или в иное место.

— На дачу, на дачу, — подтвердил Ильин. — Но дача у Ларисы Михайловны в черте города, а видели ее там только после десяти вечера. Улавливаешь?

— Улавливаю, чего ж тут не уловить: времени у нее было достаточно, чтобы упокоить хоть десяток Свет. Только… Знаете, если бы я сама поехала куда-то на природу после визита к зубному, то для успокоения нервной системы бухнулась бы спать, а не демонстрировала бы свое присутствие соседям.

— Возможно, — вздохнул Никита. — Однако, недоказуемо. Ни то, ни другое.

— Но зачем бы ей? Ланка сказала, что Лариса могла бы за ее спиной для собственных целей оперировать со счетами и всякой прочей мутью, ибо в бухгалтерии Ланочка ни уха ни рыла. Но даже если девушка Света что-то о бухгалтерских махинациях и разузнала, проще было ее купить, чем убить. Мотивчик довольно хлипкий.

— Можно и поосновательнее найти, если постараться. У Ларисы Михайловны есть приятель, к которому она очень… — Никита сделал выразительную паузу, — тепло относится. Причем взаимно, они даже собрались сочетаться законным браком. Однако жених на двенадцать лет моложе избранницы.

— И как на грех познакомился с обворожительной Светой, — догадалась я.

— Кто ж его знает, — майор развел руками. — Может, познакомился, может, нет. В Светином магазине его, таки да, помнят, но вот насчет самой Светы — пробел. Однако любопытно, что упомянутый жених вторую неделю безвылазно торчит в деревне у родителей, помогает дом ставить.

— На чем «жених» ездит, случайно, не скажешь?

— Разве что случайно… На серебристой «тойоте». А что, есть идеи?

— Подозрительный ты, Никита, сверх всякой меры. И вообще средневековье из тебя лезет. Дикарь. Ах, баба мужика на двенадцать лет старше, какой пассаж! Лично мне знакомы три аналогичные пары, в одной разрыв даже больше, очень прочные, кстати, пары, по прошествии уже долгих лет по-прежнему нежно друг друга любят. Хотя, — я немного сбавила темп нападения, — всяко бывает. Можно было заранее сказать, что больше всего оснований не любить девушку Свету — у ревнивых баб.

Глебов как-то странно закашлялся. Никита с поклоном отодвинулся от стола:

— Прошу, сударь, ваш выход.

Иннокентий посмотрел на меня взглядом виноватого кролика.

— Рит, я ему сказал про Лидусю и ее мужа.

— Да бога ради! — воскликнула я, быть может, излишне пылко, потому что Ильин покосился на меня с явным подозрением. — Чего там? У Виктора алиби нет, что ли? Где он, кстати, был в нужный нам момент?

— Виктор в нужное нам время играл в боулинг. В «Альтаире». Что подтверждается и обслугой, и игроками с соседних дорожек. Правда, если ты себе представляешь «Альтаир», то поймешь, что алиби отнюдь не железобетонное.

«Альтаир» я представляла. При тамошнем освещении — на дорожках свет, рядом мрак кромешный — слона можно не заметить. Равно как и его отсутствия. Поэтому согласилась моментально:

— Алиби, конечно, дохлое. Только я совершенно не могу представить, откуда бы у Виктора могли появиться ключи и нужная информация. Да и мотивчик, по правде сказать, так себе. Подумаешь, у бабы амбиция случилась замуж за него выйти! Это ж не угроза для средней руки бизнесмена. С какой стати убивать? Но если это вправду Виктор — скатертью дорога. Он мне не сват, не брат, даже не приятель. Тем более за убийство, кажется, сажают без конфискации? Значит, автосервис или что у него там еще, Лидусе останется, с голоду детишки не помрут. Ладно, Глебов, ты вроде чего-то накопал? Докладывай. А то я до Лидуси дозвониться не могу, в Пензу ей вздумалось свалить.

— В пятницу она была еще здесь, — грустно сообщил Кешка.

— Ну и что? — я изумилась совершенно искренне. Ну… почти совершенно.

— Часов в пять к ней в гости заявилась Света.

— Ни фига себе! — вот тут уже «почти» было бы неуместно. — Это точно?

— Абсолютно. Правда, время плюс-минус квадратный километр, могло быть и четыре, и семь. Но сам факт железный. Детишки, конечно, не свидетели, но Ванька, средний, из нескольких фотографий ее выбрал, и даже одежду описал более-менее.

— О-ля-ля! Вот это новости! И Лидуся ее с лестницы не спустила? Долго Света у нее была?

При более благоприятных обстоятельствах из меня мог бы высыпаться еще десяток настолько же умных вопросов. Не успела. Кешка одновременно покачал головой и пожал плечами — мол, не знаю.

— Похоже, Света явилась с официальным визитом: бутылка, конфеты, все как полагается. Конфеты Ванька тем же вечером сам доедал, так что с лестницы ее, видимо, не спустили.

11.

У обыкновенной женщины ума — как у курицы. У необыкновенной — как у двух куриц.

Конфуций (и это чистейшая правда!)

Назавтра пришлось с утра пораньше лететь в редакцию — срочно потребовалось добить каким-нибудь информационным мусором две рекламные полосы, которые, что хуже всего, еще и понадобилось править — это убрать, это добавить, это причесать, это заострить, фу!