Заставь дурака Богу молиться - [23]

Следующие три комнаты занимали какие-то мелкие фирмы с невнятными названиями, в общем, очередные офисы. Их хозяева вообще не знали о черном ходе, то есть им просто никогда не приходило в голову, что тут имеется что-то такое.

Через полтора часа изысканий я пришла к выводу, что никто из обитателей этажа в День Х к злополучной двери не прикасался. Эх, надо было и с нее отпечатки поснимать, а сейчас-то наверняка поздно уже. И снова все стрелки сходились к Ланкиному небольшому коллективу — или по меньшей мере к кому-то, в этот коллектив вхожему. С тем я и вернулась в студию.

Процесс подходил к своему завершению. Натали изображала испуганную пейзанку, пытающуюся прикрыть обнаженное тело охапками сена. Очаровательная сцена и обворожительно-соблазнительная героиня. Художник и модель были в восторге друг от друга.

— Ой, да Светка всех ненавидела! — протараторила «выпускница Смольного», натягивая платье. — Подумаешь, герцогиня! Почему это ее на главные роли не приглашают или хотя бы на Гавайи? Нужна она кому, на Гавайях!

Страшная гибель «лучшей подруги», похоже, не явилась для Натали трагедией.

— Да как ее еще раньше кто-нибудь вгорячах не пристукнул! — она вольготно раскинулась на стуле, отхлебнула чая и поморщилась. — А покрепче ничего нет? Глотку дерет, как ежиков наглоталась.

В шкафчике нашлась бутылка настоящей «Массандры». Нежное создание махнуло стакан благородного напитка одним глотком. У Ланки только бровь слегка приподнялась. Впрочем, в студии было и впрямь суховато.

— Почему же ее должны были пристукнуть? — вернула я беседу в нужное русло.

— Да вечные претензии ко всем, вечно какие-то невозможные требования. Идиотка! Если ей чего надо, вынь да положь сию секунду, — невинное дитя захихикало. — Правда, говорят, в койке была неподражаема, — дитя фыркнуло. — Достоинство, конечно, но кто же из-за этого женится?

— А она хотела замуж?

— Как ненормальная! Все что угодно сделала бы для этого, по трупам бы пошла.

Мне подумалось, это заявление в создавшейся ситуации звучит по меньшей мере некорректно, девушка Света не только не пошла по трупам, совсем наоборот, стала трупом сама. Или уж отчаялась добиться своего — отчаялась прямо до смерти?

— И что, была уже кандидатура в супруги?

— Была! Как же! Целых десять! — Натали опять фыркнула, она часто это делала, как зверек. — Смешно, да? Сто человек вокруг, а замуж выйти не за кого. Это Светка думала, что была. Ну кандидатура.

— А на самом деле?

— А на самом деле любому нормальному мужику Светкины претензии до лампочки.

— Какие претензии?

Взор и интонации, которыми в ответ одарило меня неземное создание, заставил меня испытать серьезные сомнения в собственных интеллектуальных способностях (короче, подумалось, что я, должно быть, совсем тупая):

— Не знаете, что ли? Обрюхатил — женись! С чего она взяла, что он из-за этого женится? У него своих не то двое, не то трое.

Стало ясно, что неземное создание говорит о ком-то вполне конкретном. Ну то есть, покойница свои «претензии» предъявляла не вообще, а какому-то определенному человеку.

— А вы, Наташа, его хорошо знаете?

От обращения на «вы» она аж остолбенела и уставилась на меня, как на привидение. Сидела и тупо молчала, переваривая услышанное. Наконец в чистых глазах мелькнуло более-менее осмысленное выражение, Наташа пожала плечами.

— Мужик как мужик, солидный, все при нем: костюмчик версаче, часики лонжин, тачка нормальная.

— Какая именно?

Наташа задумалась.

— Не помню… Ясно, что не наша, но какая-то такая… Не сильно крутая. Может, «тойота»? Хотя нет, не «тойота», — возразила сама себе Натали после недолгого, но весьма сосредоточенного размышления — очаровательные бровки нахмурились, выдавая напряженную работу мыслительного аппарата.

— Цвет хотя бы какой?

— Бежевый металлик, — не задумываясь, ответило неземное создание. — Или кофе с молоком... Не помню. Да я его всего раз видела, и то случайно. Они все такие осторожные, ужас! В баньку — милости просим, а на людях показаться — это фигу.

— И давно вы этого… кандидата видели?

И вновь ответ прозвучал почти мгновенно:

— Еще снег кое-где оставался, в апреле, наверное.

— Как его звали, не знаете?

Наташа снова задумалась.

— Вообще-то она говорила… похвастаться хотела, какого крутого мужика зацепила. Еще бы не зацепить, на такой работе. Звали его… — Натали опять старательно задвигала бровями, изображая напряженную мыслительную деятельность. — Не, не помню, мне ж без разницы было. Что-то короткое. Ну не Константин, не Владислав, — она еще подумала и добавила, — не Александр.

Мы с Ланкой переглянулись.

— Может, Виктор?

— Может, и Виктор. Да не помню я, это сто лет назад было!

Я предприняла еще одну попытку:

— А замуж она именно за этого солидного собиралась, или у нее еще кто-то был на примете?

— Да откуда я знаю! — фыркнула Наташа. — У нее их миллион был. Хвасталась, что каждый вечер с другим.

— Как же так? Собиралась замуж, и каждый вечер с другим?

— Да мне-то что! Своих забот хватает. И какая разница, за кого она собиралась, все равно он ее послал.

— Как послал? — хором спросили мы.

— Вы чего, совсем?! Как посылают? Далеко. Денег на аборт дам, и прости-прощай, чтоб я тебя больше не видел и не слышал. Я ее в кегельбане встретила, злая была, как сто чертей, шары как попало швыряла, я думала, она дорожку расшибет. Посидели, она и давай вываливать. Гад, сволочь и все такое, — Натали опять фыркнула. — Был бы сволочь, сказал бы «я тебя вообще не знаю», а он еще и денег на аборт обещал. Ну, овца… — нежное создание дополнило характеристику еще одним распространенным словом. — Берет мужика за глотку и думает, что он обрадуется. После трех стаканов, правда, успокоилась, и тут уже наоборот пошло: не хочет жену с детьми бросать, не то что кто-то, если бы согласился, был бы гад, потому что потом и ее так же бросил бы, а он наоборот верный.