Заслужить любовь - [17]

Она притянула к себе его голову.

– Я люблю тебя, Чейз. Я так тебя люблю, – произнесла она страстно и поцеловала его.

Чейз ответил на этот поцелуй, и мир вокруг растворился в сладостном тумане.

Прошло еще два дня, в течение которых Таша упрекала себя за трусость. Разум говорил ей, что медлить дальше – серьезная ошибка, однако так трудно быть разумной, когда дело касается чувств…

В среду они встретились за ужином с родителями Чейза для обсуждения деталей предстоящей свадьбы. Его мать хотела, чтобы это был настоящий праздник, хотя времени на приготовления оставалось мало.

– Алисон с Мэттом прилетят, и Зван обещал быть, – заметила она за кофе.

– Не помешай я ей, она бы заказала «Боинг-747», чтобы доставить сюда все многочисленное семейство, – пошутил ее муж.

– Джон, не преувеличивай!

– Вовсе нет, – возразил тот, и Элейн возмущенно отвернулась.

– Ты уверена, что не хочешь больше никого пригласить на свадьбу? – спросила она, разглядывая короткий список, составленный Ташей.

– Только Энни и Стиви, – подтвердила та, стараясь почувствовать торжественность момента, но это ей не удалось: замучили угрызения совести.

– А родителей? – спросила Элейн ласково.

– Мы осиротели еще в раннем детстве, – быстро ответила она и испугалась, поймав взгляд Чейза.

– Мы?

Сердце ее ушло в пятки.

– У меня.., есть сестра, – произнесла она осторожно. Вот прекрасная возможность во всем признаться.

Элейн, кажется, обрадовалась:

– Ну, ее-то несомненно…

– Мы не ладим, – прервала ее Таша, – я даже не знаю, где она. – Совершенная правда, а уточнять истинную природу их отношений не обязательно.

– Как жаль, милая, – посочувствовал ей Чейз, взяв ее за руку и без вопросов принимая объяснение.

Таша чувствовала, что должна еще что-то добавить.

– У нас совершенно разное отношение к жизни…

– А что было после смерти родителей? Вас кто-то удочерил? – поинтересовался Джон Калдер.

Таша покачала головой, вспоминая, как в детстве она мечтала о новой семье, но так никогда и не обрела ее.

– Нет. Никто не пожелал брать двоих, а разлучать нас не хотели. Мы мыкались по приютам, пока не повзрослели и не стали жить сами по себе.

– У нас настолько сплоченная семья, что я даже представить себе такого не могу, – признался Чейз, и Таша улыбнулась.

– Иногда это бывало неплохо, – признала она, вспоминая, что их кормили, давали одежду, однако заботы и ласки дарили мало.

– Но и не так уж хорошо, да? – спросил он. Она утвердительно кивнула.

– Все наладилось, когда я поступила в колледж, потом на юридический факультет.

– А когда ты в последний раз виделась с сестрой? – невинно спросила Элейн.

Таша знала, что следует ответить: «У кровати Чейза, совсем недавно», – но язык не слушался ее.

– Не думаю, что Таша хочет говорить об этом, – пришел Чейз ей на помощь.

Таша трусливо ухватилась за спасительную соломинку.

– Мы расстались не при лучших обстоятельствах, – смущенно призналась она.

Поглаживая ее руку, Чейз сменил тему, и она содрогнулась оттого, что снова упустила возможность честно открыться во всем. Они поболтали еще немного, затем Калдеры удалились, оставив их вдвоем за ресторанным столиком. Чейз виновато взглянул на нее.

– Не сердись на маму. Ей интересны люди, и порой она ведет себя не слишком тактично.

Таша оперлась локтями на стол и опустила подбородок на сцепленные в замок пальцы. Чувство вины мучило ее.

– Я не против. Твои родители так добры ко мне!

– Ты им понравилась, что совсем неудивительно. – Он мягко улыбнулся.

– Хотела бы я иметь таких родителей, – заметила она.

Чейз потянулся через стол и взял ее за руку:

– Бедная маленькая Таша. Она вдруг вспыхнула гневом:

– Не жалей меня, Чейз… – и попыталась высвободиться, но он крепко держал ее за руку. Она понимала, что зря вспылила, что виной тому – нечистая совесть, но ничего не могла с собой поделать. Ее эмоциональные реакции в последние дни для нее самой бывали неожиданностью.

– Ты вызываешь у меня вовсе не жалость, – возразил Чейз. – Да, мне жаль маленькую девочку, которой было так одиноко, хотя у нее была сестра. Но когда я смотрю на женщину, сидящую передо мной, то испытываю вовсе не жалость, – добавил он, и, мельком взглянув ему в глаза, она поняла, что он имеет в виду. Румянец залил ее щеки. Ее чувства к нему тоже не напоминали жалость.

Таша помолчала, пытаясь собраться с мыслями.

– Пойду-ка я, пожалуй, домой, пора в постель, – нарушила она наконец тишину и закусила губу, когда Чейз хрипло рассмеялся.

– Любое упоминание о постели вызывает у меня жар.

Его ответ был таким неожиданным и таким пылким, что ей показалось, будто ее собственная кровь кипит.

– Ничем не могу помочь.

– Здесь точно нет. – Он оглядел ресторан. Таша рассмеялась, хотя в горле пересохло.

– Может…

– Да? Может? – подбодрил он ее, и девушка прикрыла глаза.

– Может, ты расскажешь мне о своем детстве, – предложила она внезапно. – Начни с самого рождения.

– Хочешь переключить меня на другую тему? – Его брови поползли вверх, и в глазах Таши блеснули озорные огоньки:

– Нет, саму себя переключить. Чейз прислонился к спинке стула и прикрыл глаза, прежде чем приступить к рассказу.

– Значит, так, родился я в четверг… – начал он, и, нежно улыбаясь, она тоже откинулась назад и стала слушать зачаровывающий звук его голоса.