Засланец - [10]
Деревня стояла на сваях.
С десяток хижин, окруженных частоколом из плотно пригнанных заостренных бревен. В центре – общинный дом. У входа в него – парочка идолов: те же бревна, но покрытые прихотливой резьбой и украшенные пучками травы и разноцветных ленточек. Воды под сваями пока не было, но снег уже превращался в жидкую грязь. И в этой грязи с удовольствием возились полуголые ребятишки вперемешку с крохоборками – домашними животными, напоминающими морских свинок.
Взрослые жители деревни не разгуливали нагишом. Домотканые плащи перемежались со штанами и куртками явно фабричного производства. Поверх городской одежды дикари носили ожерелья из звериных зубов и ракушек. О своем родстве с землянами они не подозревали. Дикари были уверены, что произошли от местных Адама и Евы, в начале времен вылепленных Молчаливыми из пузырчатой глины.
Я, разумеется, не стану их разочаровывать. Для них я должен стать своим, ну или почти своим, пусть и слегка пришибленным. И впрямь как пришибленный, бродил я между сваями, ожидая решения своей участи. Деревенские в упор не замечали меня. Мира успела сбросить грязную походную одежку и облачиться в цветные тряпки, навертев вокруг шеи бусы. Я видел, как она что-то рассказывала подружкам, которые сбились вокруг нее пестрой стайкой. Время от времени Мира бросала в мою сторону ненавидящий взгляд.
Единственным человеком, который озаботился моей судьбой, был Боров. Велев мне ждать, он полез в общинный дом и застрял там на добрых два часа. Я уже начал подумывать, что не мешало бы куда-нибудь затиснуться и поспать минут тридцать, как вдруг Боров высунулся из-за циновки, служившей дверью в общинном доме, и махнул рукой. Неспешно, блюдя достоинство, я поднялся по крепко сколоченной лестнице.
За циновкой оказалось тепло и светло. В очаге багровели угли. Бревенчатые стены были густо облеплены жуками-христофорами с крестообразными светящимися надкрыльями. По углам возвышались идолы – уменьшенные копии тех, что торчали у входа. Посреди стояло кресло, в котором восседал грузный старик. Длинные седые космы его пучками торчали в разные стороны, каждый пучок был схвачен металлическим кольцом тускло-серого цвета. Старик был облачен в хламиду, сплетенную словно бы из проволоки в разноцветной изоляции, в костистой руке он сжимал посох. Резная палка была украшена любопытным навершием; я сунулся поближе, чтобы его рассмотреть, но Боров стиснул мое плечо и прошипел:
– Да садись же ты…
Я послушно опустился на циновку у ног вождя.
Старик с посохом уставился на меня водянистыми глазами.
– Вот человек, которого мы поймали в Беспутной реке, Дед! – доложил Боров, оставаясь на ногах. – Парень крепкий, хотя и с придурью…
– Это он убил Диментия? – скрипучим, как несмазанное железо, голосом осведомился вождь.
– Диментия убил стыдливец, – уточнил я.
Боров чувствительно пнул меня под ребра.
– Пусть остается, – решил вождь. – Вчера шерстни загрызли мужа нашей знахарки, теперь его заменит Странный.
– Справедливо рассудил, Дед! – похвалил Боров вождя, словно тот нуждался в его одобрении.
Вождь пробурчал нечто невразумительное.
Боров мотнул башкой, мол, аудиенция окончена.
Слегка ошеломленный столь стремительным решением своей судьбы, я поднялся, поклонился вождю и вышел из общинного дома. Мое появление на улице привлекло всеобщее внимание. Деревенские, от мала до велика, побросали свои дела и принялись меня разглядывать, будто впервые увидели. Даром что до этого я два часа маячил у всех на виду. Раньше для деревенских я не существовал, а теперь по каким-то известным только им признакам стал своим.
– Знахарка живет за воротами, – сказал Боров, спрыгивая в подтаявший снег. – На отшибе, как и полагается скилле…
Он пихнул меня в плечо. Под беззастенчивыми взглядами дикарей я поплелся к воротам.
К дому… К жене… К скилле…
Личинки Тени одарили меня скудными знаниями об этом загадочном племени, обитающем далеко на юге, где громадное полушарие Жнеца торчит неподвижно над горизонтом. Известно было только, что скиллы – очень странный народ, не похожий на остальных, но в чем именно заключается эта странность, личинки умалчивали. И вот теперь мне предстоит жить с женщиной из скилл под одной тростниковой крышей. Что ж, хороший повод пополнить банк информации в собственной голове…
Я вышел за ворота. Два стражника с дробовиками наперевес не спросили меня, куда и зачем я иду. Их не интересовали выходящие. Идет человек, значит, надо.
Лес подступал к частоколу почти вплотную. Кругом громоздились сугробы, так что я не сразу разглядел хижину на отшибе. Жилище знахарки было гораздо ниже деревенских построек. И вела в него всего-то пара кривых ступенек. Я отогнул циновку, заглянул внутрь.
– Эй, хозяйка! Есть кто дома?
Никто не отозвался. В хижине было сумрачно. Утренний багрянец, разбавленный вялым снегопадом, едва сочился через узкое окошко в противоположной стене. Вся утварь в доме состояла из висящего на крюке над очагом закопченного котелка, циновок, как попало накиданных, и глиняных горшков, растолканных по углам. Знахарка жила небогато. Но даже не в этом дело – не чувствовалось в доме женской руки. И жилого духа не ощущалось. Как только терпел такое безобразие покойный супруг? Не сам ли кинулся в пасть шерстням? От неуюта родного очага…
…Объект молчит. И Айнер ушел… Тихо. Почти спокойно. Если бы не грызущие нас мысли, не усталость, проползшая через натянутые нервы, — было бы похоже на обычную подготовку штурмовой операции… Но этот штурм будет последним боем роты — и с победой, и с поражением… Мы потеряем людей, технику… Мы погибнем… и знаем об этом — каждый офицер, каждый боец… Каждый знает… и каждый молчит… Мы должны… Должны перейти предел — подойти к концу, чтобы бросить ему эту войну прямо в разверстую глотку… Иначе он сожрет всех… Иначе жизнь не сохранить никому… Если задачу не исполним мы, — не исполнит уже никто.
Из архивов отдела ***. 25 мая 2017 года.…написано по стенограммам контакта с майором Кровником. Сеанс связи проводил руководитель отдела *** Кузьмин. Проводником к сознанию был агент Пронин. Кровник объяснил, что его заданием было доставить оружие в Москву. Во время выполнения задания, Кровник попал в пещеру сна. Для самого Кровника это его последний сон, он длится несколько секунд в гаснущем сознании – но в самом сне много лет ведёт бой с монстрами, которые пытаются прорваться в пещеру. Спустя полчаса, после выхода на связь, контакт с майором был прерван, связь заблокирована бессмертными.
В мрачной тьме 41-го тысячелетия человечество со всех сторон подвергается нападениям чужаков, еретических культов и подлых слуг Губительных Сил. Лишь одна сила может выступить против этих бесконечных угроз — Космический Десант.В сборник вошли рассказы Грэма Макнилла, Гэва Торпа, Джеймса Сваллоу, Гая Хейли, Криса Райта и многих других. Под одной обложкой собран 31 рассказ о космических десантниках.
Авторы альманаха смело работают с сюжетами и коллизиями, с метафорами и с аллегориями, с самой формой текста, с его ритмом, с его дыханием. Здесь есть и гротеск, и ирония, и философия, и лирика. Здесь мелькают иные планеты и экзотические острова, а совсем рядом оказываются вполне узнаваемые, сугубо земные пейзажи… Здесь есть все, чтобы доказать, что фантастика не заблудилась в трех соснах примитивных сюжетов, что Золушка еще жива и готовится к новым свершениям.«Пепельно-синее небо, потерявшее блеск, навсегда превратившись в серую дымку, и кроваво-алое солнце, сжигающее растения и воздух, наблюдали за восстановившейся после ужасных событий Землей.
Самая первая экспедиция на Марс, в которую набрали специалистов с миру по нитке – в первый марсианский стройбат. Зарывается в землю сразу в трёх точках Марса. Готовит почву для колонизации планеты. Совершенно случай земляне узнают о существовании внутри Марса огромного города – остатки былого величий древней цивилизации марсиан. Никто даже не предполагал, что эту цивилизацию уничтожило таинственное облако Глобула, которое периодически посещает Марс. Проникнув в город и столкнувшись с этим облаком, земляне постепенно узнают историю Марса и начинают борьбу за его будущее.
Кровавый Ангел брат Кравин, тяжело раненый в бою с чудовищным противником, продолжает сражаться, чтобы вернуться к своим собратьям, пока его тело ещё служит ему. Выжимая из себя последние остатки сверхчеловеческих сил, Кравин знает, что он должен вернуть Ордену то, чем владеет — и не может умереть, пока не вернёт наследие.