Защитник. Рука закона - [169]

— А почему именно вас избрали представлять точку зрения Объединенных Наций, мистер Гамильтон?

— Семь лет я был горняком в Поясе. Теперь я в АРМ. Это обеспечивает мне две из трех решающих точек зрения. Взгляды лунян я стараюсь постичь, насколько могу.

— Насколько можете, — проговорил Бун с сомнением. — Что ж, пойдем дальше. Благодаря любезности Наоми Митчисон, которая удобным для всех образом обеспечила нас ровно одним подозреваемым, мы могли что-то упустить. Вы присутствовали в тот момент, когда ее доставили. У нее было оружие?

— Нет.

— Вы сказали, что искали коммуникационный лазер. Какой объем воображаемого лунного пейзажа вы пропустили сквозь ваши воображаемые пальцы?

— Я изучил пустоши к западу от города, ту область, которую Крис Пенцлер мог видеть из своей ванны. Я вел поиски вплоть до западных пиков и части удаленных склонов.

— Вы не нашли оружия?

— Никакого.

— Психические силы всегда считались ненадежным инструментом, не правда ли? Наука с неохотой признала само их существование, правосудие не торопилось с разрешением экстрасенсам выступать свидетелями. Скажите, мистер Гамильтон: если ваш необычный талант не помог найти коммуникационный лазер, не могли ли вы проглядеть и человека?

— Несомненно, такое возможно.

Защита со мной покончила. Эльфийка с холодным взглядом спросила:

— А если бы оружие разломали и разбросали детали? Вы бы его нашли?

— Не знаю.

Меня отпустили, и я уселся на место.

Обвинение вызвало свидетеля-эксперта, человека восточной внешности, оказавшегося лунным копом. Он был ростом даже меньше меня. Он показал, что изучил скафандр Наоми и нашел его работающим удовлетворительно. По ходу тестов коп выходил в нем наружу.

— Еле на меня налез, — сообщил он.

— А что-нибудь еще вы заметили?

— Заметил запах. Скафандру несколько лет, молекулярный фильтр нуждается в серьезной чистке. Через несколько часов ношения некоторые отравляющие вещества, выделяемые от усталости, накапливаются в регенерированном воздухе, и тот приобретает запах.

Я встрепенулся, когда вызвали Октавию Будрис.

— Полиция вручила мне скафандр, — сказала она, — и попросила надеть. Я это сделала. Думаю, меня выбрали потому, что я непривычна к космосу. Я едва знаю, как надевать скафандр.

— Вы что-нибудь заметили?

— Да, имелся слабый химический запах, не столько неприятный, сколько, я бы сказала, зловещий. Я бы сдала скафандр в ремонт, прежде чем выходить в нем наружу.

Киллер выстрелил, как только Крис Пенцлер встал в ванне. Но он уже ждал немало времени. Почему не подождать еще немного, пока Пенцлер не выберется из нее?

Потому что запах в скафандре Наоми Митчисон навел ее на мысль, что у нее проблемы с запасом воздуха. Она боялась оставаться дольше.

Я не был убежден. Любой киллер может потерять терпение, выжидая в стесненной позе, пока Крис плескался в ванне. Но это очко против Наоми.

Суд прервался на ланч. После этого защита вызвала Наоми Митчисон.

Бун был краток. Он спросил у Наоми, украла ли она коммуникационный лазер и пыталась ли с его помощью убить Криса Пенцлера. Она поклялась, что не делала этого. Он спросил, чем она занималась в интересующий нас период. Она рассказала суду примерно то же, что и нам, добавив некоторые подробности. Она поклялась, что у нее до настоящего момента не было никаких причин для неприязни к Крису Пенцлеру.

Бун отметил, что у него могут возникнуть дальнейшие вопросы, и передал ее обвинению.

Эльфийка не тратила наше время зря.

— Шестого сентября две тысячи сто двадцать первого года вы подавали заявление на эмиграцию в сообщество астероидного Пояса?

— Подавала.

— Почему?

— Все пошло не так, — сказала Наоми. — Я хотела вырваться наружу.

— Каким образом все пошло не так?

— Мой муж попытался убить меня. Я заперлась в ванной и выскочила из окна. Он убил нашу маленькую дочь и потом себя. Это было в июне.

— Почему он это сделал?

— Я не знаю. Я об этом раздумывала. Не знаю.

— Посмотрим, не смогу ли я помочь, — сказала эльфийка. — Согласно документам, Итч Митчисон был профессиональным комиком. Основой его юмора был образ, который раньше называли мачо: мужчина, который ожидает сексуальной исключительности от своей женщины, а сам от себя — неограниченной потенции и привлекательности для женщин. Так обстояли дела?

— Более или менее.

— А в частной жизни он тоже был таким?

— Почти таким же. Кое-что из этого было наложением сценического образа, но… Да, думаю, в основном он таким и был.

— И у вас была маленькая дочь?

— Миранда. Родилась четвертого января две тысячи сто семнадцатого года. Когда Итч убил ее, ей было четыре с половиной года. — Спокойствие Наоми дало трещину.

— А вы с мужем подавали заявку на второго ребенка?

— Да. Но к этому времени бабушка Итча оказалась в банках органов. Она… Это нужно рассказывать?

— Нет. Это приобщат к протоколу.

— Тогда скажем, что она просто свихнулась. Комиссия по фертильности решила, что это наследственное. У них также имелись записи о его проблемах с астмой, о детских болезнях… В результате получилось, что Итч не мог иметь детей, а я могла, но он очень не хотел этого. Зашел разговор о моем искусственном оплодотворении. Он ужасно разозлился. Этот старый образ мачо — он ведь касается не только обольщения, знаете ли вы это? — Она горько усмехнулась. — Когда ты наплодишь кучу детей, вот тогда ты — мачо.