Защитник. Рука закона - [166]

Около полудня был подан ланч. Мы ели, тихо переговариваясь, пока Кармоди не позвала нас на заседание. Мэрион Шиффер тут же поинтересовалась, отправляют ли лунные больницы обратно количество трансплантатов, соответствующее поступлениям к ним от судов Пояса.

Уорд ответил слегка высокомерно, что трансплантаты из Пояса не всегда соответствуют необходимым Луне параметрам: например, кости и мышцы от рук и ног поясников слишком коротки для лунян. Это казалось вполне очевидным, но Мэрион имела в виду другое. Она хотела узнать, какую часть трансплантационного материала Луна отправляет на Землю.

Весьма большую.

Конференция разделилась. Поясники и плоскоземельцы представляли противоположные полюса, луняне находились посередине. Хрупкая пожилая Хильдегард Куифтинг наш подход к проблеме банков органов считала чудовищным: смертные приговоры выносились при любой возможности, чтобы поддерживать электорат живым и здоровым. Согласно заявлению Джабеза Стоуна от Генеральной Ассамблеи, преступник должен быть счастлив вообще заслужить искупление любым образом, а поясникам вовсе не стоит изображать моральное превосходство. Когда человек заказывает стейк, бычка убивают. Сколько трансплантатов поддерживают жизнь в Куифтинг?

Кармоди отметила, что такие вопросы выходят за рамки этики. Однако Куифтинг настояла, что ответит. У нее нет и никогда не было трансплантатов, заявила она воинственно. Часть делегатов явно имела неловкий вид. Может, они заметили то же выражение и на моем лице.

Заседание оказалось долгим. Перерыв на обед последовал как раз вовремя.

Я плюхнулся рядом с тихо шипящим воздушной подушкой креслом Криса Пенцлера.

— Вы в основном помалкивали. До сих пор думаете об этой истории?

— Да, действительно. — Он изобразил что-то вроде улыбки. — Я почувствовал себя смертным, — добавил он чуть погодя. — Когда в человеке делают дыру, это может подвигнуть его на раздумья. Я мог умереть. У меня есть одна дочь. У меня никогда не было времени обзавестись другими детьми, я был слишком занят зарабатыванием денег, карьерой, а потом… Однажды я летел к Меркурию и угодил под солнечную вспышку, и теперь я стерилен. Когда я умру, дочь будет всем, что останется от меня. Почти всем.

— Качество жизни детей не менее важно, чем их количество, — заметил я.

Банальность, но он задумчиво кивнул:

— Кто-то ненавидит меня настолько, что хочет убить.

— Неужели Наоми Митчисон может вас так сильно не любить?

Он насупился:

— У нее нет причин. Она довольно странная и не любит меня, но… Хотел бы я знать. Дай бог, чтобы это оказалась она.

Разумеется. Если это не Наоми, то неуклюжий убийца все еще на свободе.

— Вы держите в вашей комнате голограммы? Или статуэтки?

— Нет. — Он изумленно воззрился на меня.

— Черт. А ваш телефон работает нормально?

— Да, вполне нормально. А что?

— Просто идея. Итак, вы сказали, что смотрели за большую наклонную скалу, когда увидели кого-то. А с какой стороны скалы — с левой или правой?

— Не помню. — Он призадумался. — Это очень странно. Я совсем не помню. Мэр Хоув! — вдруг проревел он.

Хоув как раз спускался по винтовой лестнице в конце зала. Вздрогнув, он обернулся:

— Крис, Джил, привет. Как идет Конференция?

— Ну, есть некоторые трения… — начал было я, но Крис прервал меня:

— Можете пустить нас в свой кабинет?

— Разумеется. А зачем?

— Я хочу выглянуть в окно. — Он казался лихорадочно возбужденным.

Мэр пожал плечами и повел нас наверх.

Его кабинет был большим и просторным. Встроенный в стол компьютерный терминал подсоединялся к голографической стене и еще двум экранам. Клавиатуру прикрывала отъезжающая крышка. Голографическая стена открывалась на юпитерианские ураганы, наблюдаемые с точки, расположенной ближе, чем Амальтея, вихрящиеся подобно смешанным в водовороте краскам всевозможных оттенков. Вечные штормы, достаточно большие, чтобы поглотить Землю. У Хоувстрейдта Уотсона немаленькое эго, подумал я. Как иначе можно жить и работать рядом с этим?

Панорамное окно смотрело на юг, в сверкающий лунный пейзаж. Крис придвинулся к окну, насколько смог.

— Не вижу его. Надо пойти в мой номер.

— Насчет чего это вы? — полюбопытствовал мэр.

— Как раз перед тем, как луч ударил в меня, я смотрел на большой обломок скалы. Я должен был увидеть киллера с того или другого его бока, но не могу припомнить, чтобы…

— А вы уверены, что он не находился ближе скалы?

Пенцлер зажмурился. Спустя секунду он заявил:

— Почти уверен. Находись он так близко, он был бы лилипутом. Его фигура казалась довольно маленькой. Хотелось бы увериться еще раз.

— Крис, — сказал я, — мне подумалось, что вы могли увидеть отражение от небольшой голограммы в вашей комнате. Или от экрана телефона. Такое могло произойти?

Крис пожал плечами, а мэр Хоув заметил:

— В этом случае получается, что телефон тогда был включен? Если он работал правильно, значит его экран смотрел в сторону Криса. Крис, вы звонили кому-нибудь, находясь в ванне?

— Нет. И телефон работает правильно.

Так что мы, все трое, отправились в номер Криса. Он указал на наклонную скалу, которую мы с Аланом Уотсоном уже изучили. Мы рассматривали ее целую минуту, прежде чем Крис заявил: