Защитник 80-го уровня - [51]

У меня вертится в голове такая виртуальная картина: представители потерпевшего, покинувший нас перед прениями Александр Андреевич Добровинский, мой коллега Самсонов и я. Но мы в разных качествах. Добровинский остается адвокатом, коллега Самсонов – прокурор, а я, представитель, не к обеду будет помянут, Следственного комитета. И вот мы на ток-шоу обсуждаем какой-нибудь вопрос. Упрощение порядка предварительного следствия, например. И в какой-то момент я говорю: «Слушайте, тут просто все у нас главные: одни – прокуроры, другие – адвокаты. Я уже просто устал. Уже желание просто дать в морду». Сильно сомневаюсь, чтоб мои коллеги это проглотили. Если бы проглотили, они относились бы к категории людей, которые молча глотают оскорбления и обтираются после удара. Я, например, предвижу реакцию Добровинского, который все-таки мне уступает в физических кондициях. Наверно, начал бы крутить пальцем у виска и послал бы какую-то жалобу в Следственный комитет. А вот что касается здоровяка Самсонова, то он бы, скорее всего, как и Лебедев Полонского, спросил: «Как так, что, и мне?» Если бы я на этот вопрос по-одесски ответил вопросом с явно агрессивными нотками: «Ты что, хочешь поэкспериментировать?», то, мне кажется, для меня такой эпизод легко не закончился бы. Это абсолютное оскорбление!

Продолжу анализ, от которого уклонилась сторона обвинения.

Лебедев после слов о желании дать в морду спрашивает: «И мне?» И получает ответ от Полонского: «Ты хочешь поэкспериментировать?» Если бы в ответ на эти слова Лебедев применил физическую силу, у Полонского в таком случае были бы основания подать заявление в мировой суд о возбуждении уголовного дела о побоях. Потому как чисто личный конфликт и дело частного обвинения. Дальше разбирались бы, сколько было ударов, достигли ли они цели. Исходя, конечно, из личного конфликта. Мотив личной неприязни – он на поверхности лежит.

Если бы, повторяю, ударные движения были ответом на оскорбительное высказывание. Но этого не произошло. Вопреки конструкции обвинения Лебедев как раз не использовал оскорбительное высказывание Полонского для нанесения ударов. Словесный диалог между Лебедевым и Полонским заканчивается примирительной фразой Лебедева. Когда Полонский повторяет: «Ты хочешь поэкспериментировать?», Лебедев ему говорит: «Ты совсем сдурел, дружище?» В любом толковом словаре русского языка сказано: «дружище» употребляется либо дружески, либо фамильярно-ласкательно. Синонимы – дружок, старик, старичок, старина. Лебедев смиряет себя, он гасит конфликт дружеским обращением к Полонскому. Все, проехали.

А теперь я прошу участников процесса отмотать пленку, вернуться в школьные годы и вспомнить азы причинности, которой нас учили где-то в восьмом классе на уроках логики и физики. Есть совокупность обстоятельств, но при их существовании ожидаемое событие не происходит. Затем к этой совокупности прибавляется новое обстоятельство, и событие наступает. Вот это новое обстоятельство и является причиной данного события.

Итак, вся словесная перепалка завершилась примиряющей фразой Лебедева. А дальше появляется новое обстоятельство – рука Полонского перед лицом Лебедева. Прокурор и представитель потерпевшего упирают на то, что Полонский, делая жест в сторону Лебедева, на него не смотрел. Но важно же не то, что Полонский не смотрел на Лебедева, важно то, что Лебедев не смотрел на Полонского, потому что сидел к нему боком, вернее, усаживался, еще не остывший от хамского высказывания Полонского. Зрители, участники, которые смотрели эту передачу в лоб, видели, что действительно со стороны Полонского нападения на Лебедева не было. Но Лебедев был боком к Полонскому. Лебедев обладает ослабленным зрением – минус шесть с половиной. Когда у человека с таким минусом непосредственно перед глазами появляется предмет, он его толком рассмотреть не может, все расплывается. Для того чтобы увидеть что-то вблизи, он должен снять очки. И Лебедев, только что узнавший о желании Полонского дать ему в морду, реагирует на внезапно появившуюся перед его лицом руку, воспринимая ее как переход Полонского от словесной агрессии к физической. Каким образом? Блокирует руку Полонского захватом и мгновенно, буквально в две секунды, делает два ударных движения, начиная их сидя и заканчивая вскочив.

В общем, эта ситуация – классический пример так называемой мнимой обороны, когда человек реагирует на нападение, которого в действительности нет. В уголовном праве на этот счет уже много веков существуют правила квалификации, подтвержденные недавним постановлением Пленума Верховного суда. Надо устанавливать, имел ли основание человек считать, что на него действительно осуществляется нападение. Я полагаю, Ваша честь, что такие основания у Лебедева были. Посмотрите, с чего все начинается. С оскорбления в гримерке. Вы помните показания Ольги Романовой? Она не хотела вообще воспроизводить оскорбительные слова Полонского, выразилась так: «Что здесь делает вот этот чудак на букву "м"»? В помещении в данный момент находился только один мужчина – Лебедев. Он, естественно, принял эти слова на свой счет.