Защита права на справедливое судебное разбирательство в рамках Европейской конвенции о защите прав человека - [19]

Это право проистекает из принципа правовой определённости (Рябых против России (Ryabykh v. Russia), 24 июля 2003 г., пп. 51-58). Основные примеры нарушений этого положения составляют вмешательства в виде апелляций в особом порядке, исходящие от государственных служащих самого высокого ранга, с требованием пересмотра дела после истечения срока обжалования в обычном порядке (Брумареску против Румынии, Рябых против России).

Правомочие вышестоящего суда по пересмотру следует, в принципе, осуществлять в обычном порядке через разбирательства по рассмотрению апелляционных и кассационных жалоб в ограниченном количестве инстанций и в предсказуемые сроки (Рябых против России; см. также дело ООО «Линк Ойл СПБ» против России (OOO «Link Oil SPB»), реш., 25 июня 2009 г.).

Возможность пересмотра в особом порядке должна быть строго ограничена — он должен применяться лишь в исключительных случаях и не должен становиться замаскированным обжалованием. Простая возможность существования двух точек зрения по вопросу права не является основанием для пересмотра (Рябых против России). Однако пересмотр в особом порядке может привести к отмене обвинительного приговора в уголовном деле, при условии что изначально в разбирательствах была допущена серьёзная ошибка (Ленская против России (Lenskaya v. Russia), 29 января 2009 г., пп. 36-44).

Государство не должно оказывать влияние на судебное разрешение спора принятием новых законов. Даже если законодательное вмешательство, предопределяющее исход дела, может оказаться оправданным «весомыми причинами, отвечающими всеобщим интересам», в принципе, финансовые причины сами по себе не могут служить основанием для такого вмешательства (Арнолен против Франции (Arnolin v. France), 9 января 2007 г., пп. 73-83). В то же время если сторона проигрывает дело по причине изменений в практике, влияющих на процессуальные правила, которые произошли в ходе проведения разбирательства, то это не является нарушением принципа правовой определённости (Легран против Франции (Legrand v. France), 26 мая 2011 г., пп. 39-43).

Рассмотрение дела может быть возобновлено по вновь открывшимся обстоятельствам, однако новый закон, принятый с обратной силой, не может служить таким «обстоятельством» (Маджо и другие против Италии (Maggio and others v. Italy), 31 мая 2011 г., пп. 44-50; Компания «SCM сканнэ де л'Уэст Лионе» и другие против Франции (SCMScanner de l’Ouest Lyonnais and others v. France), 21 июня 2007 г., пп. 29-34). Любой новый закон, таким образом, должен применяться только по отношению к будущим правоотношениям.

Принцип res judicata сам по себе не требует от национальных судов следования прецедентам в подобных делах, достижение согласованности закона может занять некоторое время, и поэтому определённые периоды существования противоречивой судебной практики могут допускаться без нарушения принципа правовой определённости. Это означает, что два суда, каждый со своей областью юрисдикции, могут разрешать подобные (с фактической и правовой точки зрения) дела, приходя к противоречащим, хотя и разумным и обоснованным, заключениям (Неждет Сахин и Перихан Сахин против Турции, пп. 61-96).

Своевременное принудительное исполнение окончательного судебного решения

Это право вытекает из принципа действенности для недопущения пирровой победы истца в деле, в котором не подавались жалобы на несправедливость разбирательства (Хорнсби против Греции).

Государство не может ссылаться на недостаток средств как на оправдание невыплаты долга, образовавшегося вследствие судебного решения не в пользу государственного органа (Бурдов против России №2 (Burdov v. Russia (No. 2), 7 мая 2002 г., пп. 34-38). Однако недостаток средств может стать оправданием неспособности принудительного исполнения окончательного постановления в отношении частного лица или компании (Боброва против России (Bobrova v. Russia), 17 ноября 2005 г., пп. 16-17). В таких «горизонтальных» спорах, где противоположные стороны являются частными лицами, роль органов власти состоит в том, чтобы разумно способствовать успешным заявителям в исполнении постановления в их пользу, но не гарантировать его принудительное исполнение во всех обстоятельствах (Фуклев против Украины (Fuklev v. Ukraine), 7 июня 2005 г., пп. 84-86).

Нарушение права на принудительное исполнение

Невыплата возмещения, назначенного национальными судами к выплате органами социальной защиты, несмотря на исполнительный лист, полученный заявителем примерно шесть лет спустя (Бурдов против России №2).

Отказ органов власти исполнить судебные постановления, предписывавшие закрытие теплоэлектростанций (Окиай против Турции (Okyay and others v. Turkey).

Задержка в семь лет со стороны органов власти по выполнению градостроительного решения, благоприятного для заявителей (Киртатос против Греции (Kyrtatos v. Greece), 22 мая 2003 г.).

Неисполнение по прошествии более чем восьми лет судебного постановления, обязывавшего власти передать в собственность участок земли в качестве возмещения по специальному национальному закону о реституции имущественных прав (Ясиунине против Литвы, 6 марта 2003 г.; но см. также дело Узкурельене и другие против Литвы (Užkurėlienė and others v. Lithuania), 7 апреля 2005 г.).