Защита поручена Ульянову - [25]
Удивительная миссия!
Все трогает в ней, и молодость собирателя армии Маркса, и зрелая самостоятельность его позиции в переговорах, и щедрость результатов - связи установлены, группа «Освобождение труда» принимает предложение Ленина об издании популярных сборников для рабочих… Свои первые версты эта миссия делала от Варшавского вокзала в Петербурге, но начиналась она еще в старой губернской Самаре, сокровища которой - книжные, газетные, архивные - постоянно напоминают исследователю, насколько высоко ценил Ленин революционные контакты.
Листаю комплект-книгу «Самарской газеты» за 1892 год. На лицевой полосе, с которой город-купец зазывает сытых и голодных в магазины, кафе, гостиные дворы, подворья, предлагая кяхтинские чаи, пиво, американскую клеенку, колокола, красную медь, сигары, севрюжий бочок, хоругви и плащаницы, - стоит особняком, прижатое к газетной бровке, окошечко-объявление: «Женщина - зубной врач Кацнельсон. Прием больных ежедневно».
Кацнельсон? Очень знакомое имя!
Ба, журфиксы! Вечера пестрой разномыслящей интеллигенции на ее квартире по определенным дням недели. Здесь, в гостиной с венецианскими окнами, - первый триумф Ленина-полемиста на большом собрании: бит Россиневич, заезжий народнический златоуст, не скрывавший надежды разгромить «чуждую» России теорию Маркса. Тут его новогодняя речь на вечере с участием «ульяновцев», яркая, сильная. Да и вот еще - М. Г. Гопфенгауз. По приезде в 1892 году в Самару М. Г. Гоп-фенгауз, слушательница Высших женских курсов в Петербурге, принявшая поручение подпольного политического «Красного креста» назваться невестой брошенного в тюрьму Н. Е. Федосеева и поддерживать его связи с волей, жила поначалу у Кацнельсон. И наводила контакты. Есть у Ленина слова: «…посредницей в наших сношениях была Гопфенгауз…» [40] Это о его переписке с Н. Е. Федосеевым, ради которой и прибыла в Самару «невеста».
Необыкновенно талантливый, необыкновенно преданный своему делу революционер; один из первых, кто провозглашал свою принадлежность к марксистскому направлению [41] - такими словами говорил о Н. Е. Федосееве Владимир Ильич, сам - «федосеевец», постигавший Маркса в одном из федосеевских кружков в Казани.
Переписка, налаженная между ними стараниями М. Г. Гопфенгауз, была увлекательным диалогом единомышленников.
Перебираю листки с записями, и воображению открывается мрачная окраина старинного города.
Над острожной стеной, над седыми от дождей, корабельного маха бревнами - в железе, стояком, внатык - угрюмо нахохлившаяся каменная тюрьма, по стене - крашенные полосато островерхие будки-башенки. Под самой кровлей - дыра в камне, слабо посвечивающая во двор. Это одиночка. Федосеев сидит спиной к двери, у стола, наполовину вмурованного в камень. Вдохновенно и безостановочно бежит по бумаге его карандаш. Вот он поднялся, в счастливом возбуждении обхватил себя взмахом рук, качнулся, глядя на бумагу, точно сказал: «Так, так… Только так». Снова присел, снова снует карандаш: «Повторяю свою мысль - рабочие потому стремятся к господству, что они класс, производящий все богатства общества…» [42]
И вдруг - светлым-светло. Лес! Мысленно я в Гремя-чем лесу под Алакаевкой. Нежнейшие ситцы берез, свежо, молодо. На взгорке в сквозной неширокой тени - лобастый юноша в русской рубашке, рядом соломенная корзина с крышкой. Ягодника захватила неягодная страсть: сидя на поваленном грозой осокоре, он склонился над рукописью. Знакомые нам слова: «…они класс, производящий все богатства общества». Подчеркнул. Поднял глаза на лесную гриву. Крикнул в лес:
- Э-гей! Где вы там, друзья! Полюбуйтесь, какую я тут нашел расчудесную ягоду!
Краеведы в Куйбышеве подарили мне фотографию судейских чиновников Самары, перед которыми Ленин вел свои немногочисленные защиты. Галерея лиц - потомственные и личные дворяне, купцы, офицерские сыновья. Правда, трое чиновников (из двадцати) происходили из крестьян. Но из каких? К примеру, у сына крестьянского В. В. Семакина, городского судьи Самары по 4-му участку, были 950 десятин чернозема и богатейшая лесная дача.
Чрезвычайно любопытна, а в чем-то и загадочна на этом фоне фигура председателя Самарского окружного суда, действительного статского советника В. И. Анненкова, сына декабриста И. А. Анненкова и француженки Полины Гебль - Прасковьи Егоровны Анненковой в замужестве. История блестящего кавалергардского офицера и продавщицы модного магазина Дюманси в Москве, с французской непринужденностью истолкованная Александром Дюма, - кстати, встречавшимся и с Анненковыми в России, - стала сюжетом его исторического романа о декабристах «Учитель фехтования».
Подобно княгиням Волконской и Трубецкой, Полина Гебль последовала в Сибирь за возлюбленным, по закону о невинных женах. Владимир, их старший сын, родился в Забайкалье. Наставником его в пору малолетства был И. И. Пущин, декабрист, друг великого Пушкина.
В 1849 году Николай I самолично рассмотрел ходатайство Анненковых, просивших высочайшего соизволения допустить их сына в один из университетов. В Тобольское губернаторство побрела неспешная эстафета: «Сыновьям коллежского регистратора Ивана Анненкова… предоставить все права, которых они будут достойны… Что касается до просьбы Анненкова и жены его… о дозволении старшему сыну их поступить в университет, то высочайшего соизволения на сие не последовало».
Семипалатинск. Лето 1927 года. Заседание Военной Коллегии Верховного суда СССР. На скамье подсудимых - двое: белоказачий атаман Анненков, получивший от Колчака чин генерала, и начальник его штаба Денисов. Из показаний свидетелей встает страшная картина чудовищного произвола колчаковщины, белого террора над населением Сибири. Суд над атаманом перерастает в суд над атаманщиной - кровным детищем колчаковщины, выпестованным империалистами Антанты и США. Судят всю контрреволюцию. И судьи - не только те, кто сидит за судейским столом, но и весь зал, весь народ, вся страна обвиняют тысячи замученных, погребенных в песках, порубанных и расстрелянных в Карагаче - городе, которого не было.
Роман Вениамина Шалагинова рассказывает о крахе колчаковщины в Сибири. В центре повествования — образ юной Ольги Батышевой, революционерки-подпольщицы с партийной кличкой «Кафа», приговоренной колчаковцами к смертной казни.
Пишу и сам себе не верю. Неужели сбылось? Неужели правда мне оказана честь вывести и представить вам, читатель, этого бретера и гуляку, друга моей юности, дравшегося в Варфоломеевскую ночь на стороне избиваемых гугенотов, еретика и атеиста, осужденного по 58-й с несколькими пунктами, гасконца, потому что им был д'Артаньян, и друга Генриха Наваррца, потому что мы все читали «Королеву Марго», великого и никому не известного зека Гийома дю Вентре?Сорок лет назад я впервые запомнил его строки. Мне было тогда восемь лет, и он, похожий на другого моего кумира, Сирано де Бержерака, участвовал в наших мальчишеских ристалищах.
Новая книга Николая Черкашина "Белая карта" посвящена двум выдающимся первопроходцам русской Арктики - адмиралам Борису Вилькицкому и Александру Колчаку. Две полярные экспедиции в начале XX века закрыли последние белые пятна на карте нашей планеты. Эпоха великих географических открытий была завершена в 1913 году, когда морякам экспедиционного судна "Таймыр" открылись берега неведомой земли... Об этом и других событиях в жанре географического детектива повествует шестая книга в "Морской коллекции" издательства "Совершенно секретно".
Все подробности своего детства, юности и отрочества Мэнсон без купюр описал в автобиографичной книге The Long Hard Road Out Of Hell (Долгий Трудный Путь Из Ада). Это шокирующее чтиво написано явно не для слабонервных. И если вы себя к таковым не относите, то можете узнать, как Брайан Уорнер, благодаря своей школе, возненавидел христианство, как посылал в литературный журнал свои жестокие рассказы, и как превратился в Мерилина Мэнсона – короля страха и ужаса.
Спросите любого человека: кто из наших современников был наделен даром ясновидения, мог общаться с умершими, безошибочно предсказывать будущее, кто является канонизированной святой, жившей в наше время? Практически все дадут единственный ответ – баба Ванга!О Вангелии Гуштеровой написано немало книг, многие политики и известные люди обращались к ней за советом и помощью. За свою долгую жизнь она приняла участие в судьбах более миллиона человек. В числе этих счастливчиков был и автор этой книги.Природу удивительного дара легендарной пророчицы пока не удалось раскрыть никому, хотя многие ученые до сих пор бьются над разгадкой тайны, которую она унесла с собой в могилу.В основу этой книги легли сведения, почерпнутые из большого количества устных и письменных источников.
Книга Радко Пытлика основана на изучении большого числа документов, писем, воспоминаний, полицейских донесений, архивных и литературных источников. Автору удалось не только свести воедино большой материал о жизни Гашека, собранный зачастую по крупицам, но и прояснить многие факты его биографии.Авторизованный перевод и примечания О.М. Малевича, научная редакция перевода и предисловие С.В.Никольского.
Книга В.Носовой — жизнеописание замечательных русских танцовщиц Анны Павловой и Екатерины Гельцер. Представительницы двух хореографических школ (петербургской и московской), они удачно дополняют друг друга. Анна Павлова и Екатерина Гельцер — это и две артистические и человеческие судьбы.