Засада - [7]

Я уже снял ружье с предохранителя, но теперь снова проверил, действительно ли предохранитель опущен. А то, знаете, бывает в нашем деле и такой прокол, который случается даже с опытными агентами, включая и меня самого...

— Полковник!

— Да, сеньор?

— Перестаньте разглядывать джип. Смотрите на дверь. Как только он появится, скажите мне. Да, и если вам дороги ушные перепонки, отползите чуть назад. Эта штука грохочет как гаубица.

Потом оставалось только ждать. Я не железный. Потоотделение и сердцебиение у меня как у всех нормальных людей. Я с трудом подавил желание повернуть голову в сторону джипа, ползущего по дороге. Одного косого взгляда мне было достаточно, чтобы удостовериться: это действительно джип, за рулем сидит водитель из местных, а рядом с ним мужчина в шлеме-“джунглевке” и в хаки — слишком высокий и светловолосый, чтобы его можно было принять за уроженца этих мест. Больше я ничего не успел рассмотреть. Я лежал, силясь расслабить мышцы спины и живота. Я превратился в глаз, приникший к окуляру, в палец, прижатый к спусковому крючку. В хижину вошел часовой, чтобы объявить о прибытии долгожданного визитера, и снова вышел. Через мгновение из хижины показался человек и остановился в дверях.

Он остался стоять за порогом. Он, видно, решил нас подразнить. Он надевал свою форменную кепку. Его плотное тело освещалось солнцем до пояса, торс и голова остались в тени. Я стал ловить его в крестик прицела, к тому же я не получил подтверждения от полковника Химинеса. И не стал задавать ему глупого вопроса. Он сам даст мне знать, когда сочтет нужным.

Человек сделал шаг вперед. И еще один. И продолжал идти. Я произвел в уме необходимые вычисления.

Двигаясь со скоростью две мили в час, он пройдет пару футов за время, необходимое пуле для долета. Если я буду целиться с учетом скорости его ходьбы, а он вдруг остановится, пуля уйдет влево от него.

— Стреляйте, — прошептал Химинес. — Это Эль Фуэрте. Стреляйте же!

Я готовился слишком тщательно и заехал слишком далеко, чтобы свалять дурака и с такого расстояния попытаться выстрелить по движущейся мишени. Он был крупного сложения — Не высокий, но широкий, кряжистый, с плечами и руками, как у гориллы. У него была клочковатая, как у Кастро, борода, но внешне очень отличался от Кастро, Эль Фуэрте Сильный. На нем был надет комбинезон цвета хаки и вот эта форменная кепка. Генерал Хорхе Сантос. Он встал на обочине, дожидаясь джипа. Двое его телохранителей остановились рядом с ним — чуть сзади. Один оказался прямо на линии огня.

Я почувствовал, как по щеке ползет капля пота, но лежал неподвижно и ждал. Я услышал, как рядом беспокойно завозился Химинес, хотя ему хватило благоразумия держать язык за зубами. В пятистах метрах от меня генерал Хорхе Сантос вышел прямо на дорогу и, обернувшись, устремил взгляд по направлению к нам. Крестик прицела замер на причудливой кокарде его кепки — крошечной мишени вдалеке. Я даже не почувствовал, как слегка дернулся назад мой указательный палец, прижатый к спусковому крючку. Но прогремел выстрел: большое ружье выстрелило.

Выстрел прокатился гулким эхом по тихой долине. Ощущение было такое, что в церкви пальнули из пушки. Приклад больно ударил мне по плечу и по щеке. М-да, это вам не из духовушки стрелять в тире.

— Ну что там? — Нервно прокричал я, передергивая затвор и пытаясь поймать моего клиента в прицел. — Что там, черт побери?

— Попал! — спокойно ответил Химинес. — Он падает. И тут я снова увидел его в окуляре. Эль Фуэрте поддерживали с двух сторон его товарищи, но колени у него подгибались, а на груди расползалось кровавое пятно. Голова бессильно свесилась вниз, кепка упала на землю. Я снова взял на восемнадцать дюймов выше и выстрелил. Еще раз точно вулкан извергся в долине, и еще раз я получил сильнейший удар в плечо и в скулу.

— Bueno, — спокойно сказал Химинес, перейдя на испанский. — Muy bueno. Uno mas?<Хорошо. Очень хорошо. Еще разок? (исп.)>

Он попросил меня выстрелить еще раз — ох уж этот кровожадный сукин сын! Я снова передернул затвор, вогнал патрон в патронник и увидел, что Сантоса окружили несколько человек. Я стал ждать, когда они расступятся. Но подъехавший джип окончательно заблокировал мне всю видимость. Я поглядел вниз. Деревня пришла в движение, но люди, похоже, не понимали, что произошло. Там выстрел моей ручной пушки был еле слышен — точно отдаленный удар грома. С такого расстояния, если вы плохой стрелок, можно целый день палить по оленю, а он будет невозмутимо пощипывать травку, пока вы его наконец не уложите.

— Стрельните еще раз! — прошипел Химинес. — В кого-нибудь. Чтобы мои люди услышали выстрел. Они скоро войдут в деревню. Отвлеките их внимание!

Я снова припал к прицелу. Поскольку мне было все равно, в кого стрелять, я выбрал самого крупного — человека в “джунглевке”, стоящего в джипе, — и выстрелил. Но в этот момент, когда мой “магнум” изверг огонь и рев, человек пригнулся, и я понял, что промахнулся. Когда же я снова поймал его в крестик, он лежал ничком на земле, сжимая в руке пистолетик. Я отчетливо разглядел его лицо. Я опешил, потому что когда-то уже видел это лицо, хотя не мог припомнить имя его обладателя. Лицо было типично немецкое, или, точнее говоря, прусское — такие лица обычно украшены моноклем, лысиной, короткой шеей, а иногда и почетным шрамом во всю щеку. С такого расстояния, да еще и из-за “джунглевки”, я не рассмотрел ни шеи, ни прически, но шрам на щеке был — это точно. А если существовал и монокль, то, должно быть, он спрятал его в нагрудный карман.