Заря цвета пепла - [41]

— Вы что же, обвиняете лорда Габерлина в измене?

— Ни в малейшей степени. Просто найдите иной путь отступления. Впрочем, это лишь совет, решайте сами.

— Нет, постойте. Вы что-то знаете.

— Каждый из нас что-то знает, ваше сиятельство. А теперь позвольте мне откланяться.

Кадуаль не обманул — первое, что мы увидели, когда проводники, указав направление к дороге, исчезли в лесной чаще, был кузов телеги, в котором вперемешку валялись сабли, шпаги, палаши. Нам с Лисом и Арману с «племянником» даже были возвращены лошади в знак особого расположения и в память освобождения Лантенака. Один из офицеров, высокий, осанистый, в пехотном мундире, размашистым шагом подошел ко мне и спросил, поправляя шпагу в перевязи:

— Стало быть, вы — лейтенант Арно?

— Именно так, месье.

— Полковник Шаблон, Рене Шаблон.

— Весьма приятно, гражданин полковник.

— Если вы надеетесь, что я стану благодарить вас, лейтенант, то совершенно напрасно.

— Вовсе не ждал этого, месье. Просто Республика вновь получила семь с лишним десятков офицеров, а это, согласитесь, немало. Больше, чем гибнет в ином сражении..

— Вы говорите ерунду, лейтенант, — надменно поджимая губы, изрек полковник Шаблон. — Мой батальон без малого два года ловил этого негодяя маркиза, пока, увы, не был уничтожен и сам я не попал сюда.

— Весьма сожалею, гражданин полковник, военная фортуна переменчива.

— Прекратите резонерствовать! — вспыхнул мой собеседник. — Я получше вас знаю, какова военная фортуна! Должно быть, вы гордитесь ловкостью, с которой выпустили на свободу кровожадного вандейского тигра? Но можете не сомневаться, он способен погубить куда больше семидесяти офицеров и тысячи солдат.

— Он намерен покинуть Францию.

— Это все одни уловки. Спросите любого здесь, и вам каждый скажет, что маркиз не уйдет из страны, пока не сочтет свой долг выполненным. Вы развязали ему руки, гражданин лейтенант.

— Вы что же, намерены меня арестовать, гражданин полковник?

— Именно так!

— Забавно, однако вынужден сразу предупредить: я выполняю поручение генерала Журдана и потому не намерен вам повиноваться. Если хотите получить мою саблю, можете попробовать забрать. Но, говорю сразу, я зарублю вас, как только вы шевельнете плечом, ибо так велит мне долг, и вы это прекрасно понимаете.

Полковник Шаблон несколько опешил от подобной наглости, и все же смысл в моих словах был. Адъютант, выполняющий приказ, не просто имел право, но и должен был устранить с пути всякого, кто мешал ему этот приказ исполнить.

— Граждане офицеры! — придя в себя после первого шока, закричал бывший командир батальона. — Я приказываю арестовать этого…

На этом месте его речь прервалась — отточенное лезвие кинжала, вылетев из рукава моего друга, уперлось в кадык неблагодарного крикуна.

— Еще слово, полковник…

По толпе освобожденных прошел глухой ропот. Сейчас каждый решал для себя, что для него важнее: бескомпромиссное служение Республике или пережиток феодального прошлого — благодарность за спасение жизни? Наши с Арманом сабли с тихим шорохом покинули ножны. Ситуация на лесной поляне складывалась более чем нелепая. Семь десятков офицеров, едва получивших свободу, готовы были истребить друг друга, решая этические проблемы.

— Отходим! — скомандовал я, пятясь к стоявшим поодаль лошадям.

Не заставляя себя упрашивать, полковник начал отступать вместе с нами. Когда же наконец крошечный отряд занял место в седлах, Лис с силой оттолкнул заложника, и мы пришпорили коней, спеша выбраться на дорогу.

— В Париже я обо всем доложу министру! Вас найдут и арестуют! Вас казнят! — неслось вслед.

Мы проехали что-то около трех лье быстрой рысью и наконец перешли на шаг, понимая, что погони нет и быть не может.

— А этот ведь доложит, — в пространство бросил Лис. — От шоб мне ничего крепче дождевой воды в рот не брать, доложит. В лепешку расшибется, а исполнит, что обещал.

— Это ерунда! — отмахнулся де Морней. — Даже если он лично всей Директории вместе и каждому отдельно составит на вас рапорт, поверьте, вам ничто не угрожает.

— На нас, Арман, — поправил я. — На нас.

— Хорошо, на нас. — Де Морней пожал плечами. — Есть лишь одно «но». Я сейчас же должен мчать в Париж, чтобы предупредить кого следует. Можете не опасаться, по дороге я не премину распорядиться, чтобы Ле-Палисье и ему подобные убрали с пути все заставы. Конечно, это не вызовет у них приступа бурной радости, но ведь нам, господа, нет до этого дела.

— Да вы просто маг и чудотворец! — усмехнулся я.

— О нет, все прозаичней. Намного прозаичней. Но можно сказать, что я состою на службе у чудотворца. Помните, я обещал вам безопасность во Франции?

— Так вот как это называлось! — хлопнул себя по лбу Лис. — Значит, вандейцы нас к себе на островок для пущей безопасности пригребли, а я-то думал… Чего ж ты раньше не сказал, дружаня? Мы бы из кожи вон не лезли, загорали бы да комаров плющили…

— Вандейцы — бандиты и враги порядка. А я говорю именно о порядке, священном порядке. Чтобы вы не сомневались в моей искренности, господа, я оставляю под вашей защитой самое дорогое, что у меня есть, — мою сестру. Я верю в ваше благородство и не раз доказанную храбрость. Прошу вас, когда доберетесь до столицы, остановитесь в пансионе мадам Грассо, что на улице Красного Колпака. Я вас найду там. Софи, — Арман поглядел на сестру, — будь умницей и ничего не бойся.