Заря Айваза. Путь к осознанности - [54]

Он, как и многие русские, очень странно пил чай с молоком — наливал чай в блюдце и уж из него медленно пил, прихлебывая.

— Желание алхимика и всего того, что подчиняется ему, — проникнуть в глубочайшие тайны природы, космоса и Бога. Отождествившись с Божественным, он надеется приобрести способность достигать чего-либо в рамках того времени, что измеряется в годах и десятилетиях, а не того, что измеряется в тысячелетиях и эонах, которые требуются природе для завершения цикла. Несмотря на это, многие невежды не понимают, что великая тайна алхимии — обуздать и контролировать время, а не превращать неблагородный металл в золото.

Ходили слухи, что вот уже два года, как он перестал набирать себе учеников. После его лекций по философии космоса многие из них донимали его, что, очевидно, и начало его удерживать. И с того момента его точка зрения заключалась в том, что каждый должен достичь самореализации индивидуально, ни в чем не ограничивая себя. По-другому ее нельзя было достичь — особенно когда стоишь в тени такого человека, как он, перенося на него надежды, которые не смогли воплотить наши отцы.

— Как много времени потребуется человеку, чтобы определить, подходит ли ему алхимия? Кто-то может потратить годы, прежде чем осознает, что она не для него… Да и как человек может узнать об этом, если он идет по Пути без опытного проводника?

— Это типичный западный вопрос. Как много? Как много времени? Как сильно ты меня любишь? Я занимаюсь эзотерикой более шестидесяти лет. И ясно помню тот день, как я, будучи мальчишкой, впервые оказался в готическом соборе… У меня было сильное ощущение того, что там создавалось что-то очень важное — какое-то сообщение для последующих поколений — для меня, для людей, что были до меня и что будут после меня. В таком месте на протяжении многих столетий постоянно обитали мудрость и тайные искусства. Должны были обитать, но не обитали. Людей очень давно интересовал вопрос, существует ли такой союз Ариадны, который может отправить нас назад в лабиринт удивительных загадок, о котором знали готические архитекторы?

Он медленно растянул губы в улыбку, давая понять, что являлся одним из тех, кто знал ответ на вопрос, и продолжил:

— Вообще-то, ты задал мне два вопроса. Основная проблема у тебя на Пути — отсутствие поблизости священника или гуру. Инициация подразумевает полное открытие человека перед вратами храма. На самом деле это беда, когда какой-нибудь гуру присматривает за тобой. Можно достичь желаемого, только будучи полностью независимым. Вечный Отец не может узнать одного из своего сыновей, если тот — все еще земной раб, и не важно, где именно. Свобода — первая добродетель, которой нужно добиться, чтобы быть посвященным. — Он поставил чашку с блюдцем на стол и, словно подводя итог, сказал: — Я, конечно же, имею в виду внутреннюю свободу.

— Но духовный Учитель — личина Бога. Его присутствие необходимо, поскольку ученик еще не способен выдержать прямого контакта с Божественным, невозможно смотреть прямо на сильный солнечный свет.

— Есть доля истины в том, что ты говоришь. Большинство духовных Путей подразумевает посредника, тех самых очков, что нужны для созерцания Солнца. В алхимии же нет таких посредников. Ни в одном подобающем тексте о старательном алхимике даже удаленно не упоминается про Великого Учителя. По этой причине Путь алхимии долог и сложен. Для того чтобы овладеть временем, о нем нужно перестать думать.

Только спустя три недели моих частых посещений я наконец-то решился спросить его о посвящении в алхимию.

— В чем заключается наше посвящение?

Казалось, он подыскивал нужные слова, чтобы я без труда смог его понять.

— Это полное понимание очевидного. Алхимия — лишь Путь, который поддается объективному контролю в лаборатории. Если твои эксперименты подтверждают тот факт, что ты вышел за рамки материальных законов вселенной, то это означает, что ты теперь внутренне пробужденный алхимик. Конечно же, это согласуется с законами Парацельса, — широким жестом руки он указал на рисунок на стене, — человек не сможет ничего преобразовать, пока сперва не преобразует самого себя.

— Но это же и есть пример любой настоящей инициации. Дело всегда идет о самопреобразовании. — У меня было такое ощущение, что нужно было опровергнуть его аргументы.

— Неужели так с каждым? — разочарованно спросил он. — Но все же здесь есть значительное отличие. Вот, к примеру, тебя посвятили в орден Одина… Тебя окружают архетипичные образы: люди в ритуальной одежде, торжественные ритуальные слова… В этом, конечно, нет ничего плохого, однако же алхимическая инициация подразумевает настоящий контакт. Она позволяет внутреннему «Я» связаться с физическим телом. Невозможно описать свой первый контакт рациональным образом, так как он происходит посредством интуитивных или символических переживаний. Для того чтобы стать алхимиком, потребуется благородное сердце и в то же время здравый ум, чтобы распознавать окружающие вещи без помощи ритуалов: жесты, звуки, цвета… Ты должен быть один, совсем один.

Я хотел спросить его, подходит ли алхимия для меня, но вместо этого, невнятно и спотыкаясь, пробормотал другой вопрос: