Зарубежный криминальный роман - [92]

После равнины Ломьер грузовик вырвался из тумана. Шап удовлетворенно вздохнул, закурил сигарету, поудобнее устроился на сиденье и без малейшего затруднения поднялся по склону Северак.

У него замерзли ноги, из носу текло, он до ушей поднял воротник куртки; он рассеянно вел машину и думал о разных разностях.

В общем и целом Шап чувствовал себя счастливым. Ему было тридцать пять лет. Он был сильным и крепким, с лицом индейца, которое все больше дубело на просторах Франции, чувственным ртом и умными глазами, освещавшими все лицо и делавшими его оживленным и мечтательным.

Вскоре после возвращения Шапа из немецкого плена его родители умерли, и он женился на дочери торговца семенами. Брак как брак, который к тому же скоро оборвался, так как несколько месяцев спустя жена умерла от брюшного тифа. Шап остался один со своими грузовиками.

Позже, без большой необходимости, он снова женился, но этот новый союз потерпел полнейшую неудачу. Его нежная и романтическая жена бросила его ради более страстного любовника. Ее странный муж, лишенный чувства ревности, достаточно равнодушный к окружающему миру и погруженный в какие-то неведомые мечты, быстро наскучил ей.

В день ее бегства Шап поехал отгрузить семь тонн цемента для строительства, которое он обеспечивал материалами. Он не чувствовал себя грустным. Скорее, усталым. Повсюду, словно пластырь на душе, возил он с собой какую-то странную усталость, не оставлявшую его с военных лет.

Через несколько дней после этого события старый Рагонден прояснил ситуацию.

Они занимались коробкой скоростей Роше-Шнейдер. Шап ползал под грузовиком, а старший Рагонден тянул коробку на себя на подвижном домкрате.

— Я вот думаю, — сказал он, — с чего это ты женишься направо и налево?

— То есть?

— Когда мужчина хочет жениться, это видно. Когда не хочет, тоже видно. Ты вот сделал это уже во второй раз, но, сдается мне, без особого желания.

— Верно! — удивился Шап.

— Так что же?

— Не знаю, — устало проговорил Шап. — Сам не знаю, для чего я это делаю. Меня это в общем не особенно вдохновляет.

— Ты эгоист и в определенном смысле лентяй. Усложняешь себе жизнь неизвестно из-за чего и отравляешь ее другим. Ну что, сделал ты счастливой свою жену?

— Иногда мне так казалось.

— Послушай! — сказал Рагонден. — Таким темпом ты приблизишься к разряду голливудских актеров и будешь выглядеть по-дурацки. Когда ты почувствуешь, что это серьезно, женись на здоровье, я первым буду рад видеть жену в твоем доме. А пока подумай на досуге, всему свое время.

Они закончили разбирать коробку. Шап тщательно протирал ведущий вал и его шестерни и в то же время размышлял над словами Рагондена.

С того дня Шап разумно организовал свою жизнь. Ему стало легче, вернулось душевное равновесие. Рафаелла — приходящая домашняя работница — занялась домом, старым, просторным и достаточно удобным (было даже центральное отопление, но им редко пользовались). Питался Шап, как правило, в ресторане, иногда у Рагонденов, иногда у себя. В этом последнем случае он открывал банку консервов и наливал себе стакан превосходного вина.

Он завел себе двух женщин. Одну в северной, а другую в южной оконечности маршрута, в конце шоссе № 9, которое Шап часто бороздил от Парижа до Перпиньяна. Это было достаточно удобно: Шап навещал их в своих поездках, а они не могли ответить ему тем же, что его вполне устраивало. Такая рациональная организация бытия поддерживала его в прекрасной форме. Вот почему в это холодное январское утро в кабине мощного грузовика Шап счел свою судьбу вполне удовлетворительной.

II

Около восьми утра Шап затормозил перед гостиницей, где любили отдыхать водители. Несколько грузовиков с капотами, укрытыми одеялами или куртками, ждали своих хозяев.

Шап пристроился за грузовиком толстяка Бернара де Серена, который с завидным постоянством придерживался маршрута Безьер-Клермон. Толкнув запотевшую стеклянную дверь, Шап улыбнулся: в шоферских кругах его считали веселым и приветливым парнем.

За длинным столом вдоль стены несколько водителей плотно завтракали. За точно таким же столом, у стены напротив, крестьяне пили красное вино. Посредине зала гудела печка. В глубине стоял большой стеклянный буфет со всевозможными напитками. Дверь в правом углу вела на кухню.

— Кто это к нам пришел? — закричал Серен, указывая на Шапа пальцем.

Эта «тонкая» шутка вызвала всеобщий смех.

— Мне кажется, — заметил Этшегоен, — что я его уже где-то видел.

Шап вежливо посмеялся. Он пожал протянутые ему руки и занял место рядом с Сереном.

— Куда едешь? — спросил Серен.

— В Париж, — ответил Шап. И добавил доверительно: — Охота пощупать девок.

Вокруг засмеялись, крестьяне приняли вид оскорбленного достоинства, официантка тепло и снисходительно улыбнулась Шапу. С официантками Шап всегда был идеально любезен. Из-за этого он был у них на хорошем счету и не раз пользовался их милостями.

Он с удовольствием поел обжигающе горячего супа, кусок ветчины, затем омлет. Этшегоен рассказывал о каком-то ничем не выдающемся случае:

— Если бы этот болван умел водить машину, он бы проехал. А тут я высовываюсь, понимаете, и вижу, что он в кювете… У него был «крайслер», настоящий танк… он достает трос… видели бы вы этот трос, не толще веревки! Ну, я тяну его, и он лопается… Гад!