Зарубежный детектив XX века. Популярная библиографическая энциклопедия - [12]
На таком мрачном фоне и происходит убийство космонита.
Для предотвращения междупланетного скандала срочно расследовать преступление поручается опытному специалисту инспектору Бейли. Космониты, со своей стороны, предлагают напарника — Р. Дэниела Оливо. Читатель, знакомый с миром Азимова, понял, что «Р» значит «робот». Бейли, как и большинство землян, недолюбливает, мягко говоря, эти разумные машины. Тем более что Р. Дэниел внешне неотличим от человека, что придает дополнительные нюансы этому партнерству и не может не сказаться на поведении Бейли. Будучи явно не в своей тарелке, земной инспектор совершает опрометчивые поступки, недостойные и стажера, и только терпение и мудрость космонитов, с которыми вынуждены считаться земляне, позволяют ему продолжать расследование.
В ткань романа в изобилии вплетены «посторонние» линии — библейские аллюзии в отношениях Илайджа и его жены Джезебел, мрачные прогнозы на будущее человечества, свифтовские мотивы в описании земной агорафобии, постоянная для самого Азимова проблема контактов человека и робота.
Что же касается фигуры Бейли как сыщика, здесь явно вспоминается творчество Артура Конан Дойла, при том что Р. Дэниелу, даже с его умением «анализировать психоизлучения мозга», отводится роль Уотсона, способного сопоставлять и анализировать очевидные факты, но безнадежно проигрывающего человеку в сфере интуиции.
Снова встретились Бейли и Р. Дэниел на планете Солярия — землянин приглашен персонально, робот «навязан» планетой Аврора, имеющей основания диктовать свою волю другим.
«Весьма странный случай, — рассуждает Бейли. — Не установлен мотив преступления, не найдено орудие убийства, нет ни улик, ни свидетелей… Всякие следы каких-либо доказательств уничтожены. Имеется только одна особа под подозрением. Все убеждены, что никто, кроме нее, не может быть виновен. Возникает, естественно, вопрос: зачем меня пригласили?»
Бейли не успевает получить ответа от пригласившего, ибо глава солярианской безопасности внезапно умирает на глазах у сыщика. Впрочем, «на глазах» — это не значит, что они были рядом: соляриане избегают личных контактов, общаясь при помощи объемного изображения и пользуясь услугами множества роботов. Казалось бы, убийство в такой ситуации исключено, ведь роботы подчиняются тем же Трем Законам роботехники…
Вот в такой ситуации инспектор Бейли приступает к расследованию. При этом он чувствует, что его коллега «по совместительству» выполняет роль политического шпиона аврорианцев; не без основания усматривая в этом определенную опасность и для Земли, инспектор отводит роботу роль технического исполнителя своих указаний, стараясь не посвящать его в логику расследования.
Гордые соляриане, возведшие в культ жизнь под «обнаженным солнцем», не выносящие и запаха другого существа, — своего рода антитеза скопищу землян в их «стальных пещерах». Раскрытие ненормальности путей развития обеих цивилизаций — философская проблема романа. В детективной же его части Бейли показывает себя проницательным сыщиком, умело вычленяет значимые «мелочи», сопоставляет недоступные психологии соляриан факты и, тонко играя на их слабостях, докапывается до истины. Но… утаивает ее от соляриан.
Инспектор Бейли пожертвовал законностью «в интересах Земли». Что он вкладывает в это понятие и как его мнение соотносится с мнением земных политиков — тема заключительной части романа, напоминающей о том, что его автор — футуролог, обеспокоенный проблемами современной жизни.
Сюжеты двух других романов связаны с областями профессиональной деятельности Азимова. В «Дуновении смерти» необъяснимую гибель молодого коллеги-ученого с риском для собственной репутации (а потом — и жизни) берется расследовать пожилой профессор-химик; сюжет «Убийства в Эй-Би-Эй» разворачивается в атмосфере съезда писателей и книгоиздателей. Последний роман отчасти пародирует крутой детектив; примечательно присутствие в нем в качестве второстепенного персонажа писателя Айзека Азимова, собирающегося написать нечто подобное тому, свидетелями чего являются читатели этого произведения. Его перепалка с ведущим расследование писателем Джастом не лишена комизма.
Во всех своих романах Азимов приоритетное значение придает интуиции; в двух последних сыщик-любитель до последнего мгновения не обладает стопроцентной гарантией успеха, и лишь надежда на слабость нервов и психики такого же «дилетанта»-преступника позволяет ему одержать верх в запутанной ситуации. Не последнее место отведено в них и довольно выразительным социально-психологическим характеристикам соответствующих профессиональных групп американского общества.
Дуновение смерти/Пер. И. Разумовской и И. Руч//Аврора. — 1971.— № 1–4; пер. также под назв.:Постоянная должность/Пер. В. Новикова// Наука и жизнь. — 1971.— № 7–12.
Обнаженное солнце/Пер. Т. Левич//Простор. — 1969.— № 1–4;// Азимов А., Уэллс Г. Избранные произведения. — Кишинев, 1984.
Стальные пещеры//Пер. Ф. Розенталя//Кларк А. Лунная пыль. Азимов А. Я, робот; Стальные пещеры. — М., 1969.— (Б-ка приключений. Т. 16);//Азимов А., Уэллс Г. Избранные произведения. — Кишинев, 1984.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Диссертация американского слависта о комическом в дилогии про НИИЧАВО. Перевод с московского издания 1994 г.
Книга доктора филологических наук профессора И. К. Кузьмичева представляет собой опыт разностороннего изучения знаменитого произведения М. Горького — пьесы «На дне», более ста лет вызывающего споры у нас в стране и за рубежом. Автор стремится проследить судьбу пьесы в жизни, на сцене и в критике на протяжении всей её истории, начиная с 1902 года, а также ответить на вопрос, в чем её актуальность для нашего времени.
Научное издание, созданное словенскими и российскими авторами, знакомит читателя с историей словенской литературы от зарождения письменности до начала XX в. Это первое в отечественной славистике издание, в котором литература Словении представлена как самостоятельный объект анализа. В книге показан путь развития словенской литературы с учетом ее типологических связей с западноевропейскими и славянскими литературами и культурами, представлены важнейшие этапы литературной эволюции: периоды Реформации, Барокко, Нового времени, раскрыты особенности проявления на словенской почве романтизма, реализма, модерна, натурализма, показана динамика синхронизации словенской литературы с общеевропейским литературным движением.
«Сказание» афонского инока Парфения о своих странствиях по Востоку и России оставило глубокий след в русской художественной культуре благодаря не только резко выделявшемуся на общем фоне лексико-семантическому своеобразию повествования, но и облагораживающему воздействию на души читателей, в особенности интеллигенции. Аполлон Григорьев утверждал, что «вся серьезно читающая Русь, от мала до велика, прочла ее, эту гениальную, талантливую и вместе простую книгу, — не мало может быть нравственных переворотов, но, уж, во всяком случае, не мало нравственных потрясений совершила она, эта простая, беспритязательная, вовсе ни на что не бившая исповедь глубокой внутренней жизни».В настоящем исследовании впервые сделана попытка выявить и проанализировать масштаб воздействия, которое оказало «Сказание» на русскую литературу и русскую духовную культуру второй половины XIX в.
Появлению статьи 1845 г. предшествовала краткая заметка В.Г. Белинского в отделе библиографии кн. 8 «Отечественных записок» о выходе т. III издания. В ней между прочим говорилось: «Какая книга! Толстая, увесистая, с портретами, с картинками, пятнадцать стихотворений, восемь статей в прозе, огромная драма в стихах! О такой книге – или надо говорить все, или не надо ничего говорить». Далее давалась следующая ироническая характеристика тома: «Эта книга так наивно, так добродушно, сама того не зная, выражает собою русскую литературу, впрочем не совсем современную, а особливо русскую книжную торговлю».
Приведено по изданию: Родина № 5, 1989, C.42–44.