Зарубежная литература XX века - [126]

Любовь и вожделение утонченного европейца Гумберта Гумберта к американской девочке-подростку Долорес Гейз – это метафорическое изображение «романа автора с английским языком» и его метаморфозы в американского писателя. И в данном плане Лолита, чьей душой герой тщится завладеть, колеся сначала с ней, а потом в погоне за ней по американским городам и весям, выступает воплощением самой современной Америки:

Меня сводит с ума двойственная природа моей нимфетки – всякой, быть может, нимфетки: эта смесь в Лолите нежной мечтательной детскости и какой-то жутковатой вульгарности, свойственной курносой смазливости журнальных картинок... Но в придачу – в придачу к этому мне чуется неизъяснимая, непорочная нежность, проступающая сквозь мускус и мерзость, сквозь смрад и смерть, Боже мой, Боже мой... Ее внутренний облик мне представлялся до противного шаблонным: сладкая, знойная какофония джаза, фольклорные кадрили, мороженое под шоколадно-тянучковым соусом, кинокомедии с песенками, киножурнальчики, и так далее.

«Лолита» – действительно книга об Америке, самый американский из всех американских романов Набокова. Это и своего рода дорожный атлас и каталог реалий жизни США середины века – современного «культурного мусора», и вместе с тем своеобразная антология американской литературы XIX-XX столетий. Роман изобилует разнообразнейшими отсылками к литературе США. Он пестрит фамилиями известных американских писателей. Так, постоянно упоминается ключевое здесь имя Э. По и вскользь – Т.С. Элиота. В книге фигурируют некто доктор Купер, ухаживавший за тетушкой героя, а Оливер Холмс, один из «бостонских браминов», предстает в шутовском облике первого любовника Лолиты Чарли Холмса, мальчишки, «к умственным способностям которого даже она относилась с нескрываемым презрением». При желании этот перечень может быть продолжен.

Роман полон явных и скрытых цитат из классических произведений американской словесности, в нем обыгрываются мотивы и темы творчества, факты биографий писателей США. Первенство здесь явно принадлежит Эдгару По:

А предшественницы-то у нее были? Как же – были... Больше скажу: и Лолиты бы не оказалось никакой, если бы я не полюбил в одно далекое лето одну изначальную девочку. В некотором княжестве у моря (почти как у По).

Когда же это было, а?

Приблизительно за столько же лет до рождения Лолиты, сколько мне было в то лето. Можете всегда положиться на убийцу в отношении затейливости прозы.

Уважаемые присяжные женского и мужского пола! Экспонат Номер Первый представляет собой то, чему так завидовали Эдгаровы серафимы – худо-осведомленные, простодушные, благороднокрылые серафимы... Полюбуйтесь-ка на этот клубок терний.

«Предтечу» Лолиты, встреченную Гумбертом в его «страдальческом отрочестве» в некоем «королевстве у края земли» – на Ривьере, зовут Аннабель Ли – как заглавную героиню одного из лучших стихотворений По. Позднее ривьерская Аннабелла и Аннабель Ли По, а также жена-подросток Э. По Вирджиния (которая тоже неоднократно поминается в романе) сливаются для Гумберта воедино и уже навечно воплощаются в Лолите:

без малейшего предупреждения, голубая морская волна вздулась у меня под сердцем, и с камышового коврика на веранде, из круга солнца, полуголая, на коленях, поворачиваясь на коленях ко мне, моя ривьерская любовь внимательно на меня глянула поверх темных очков. ...Четверть века, с тех пор прожитая мной, сузилась, образовала трепещущее острие и исчезла.

Необыкновенно трудно мне выразить с требуемой силой этот взрыв, эту дрожь, этот толчок страстного узнавания. В тот солнцем пронизанный миг, за который мой взгляд успел оползти коленопреклоненную девочку... пока я шел мимо нее под личиной зрелости (в образе статного мужественного красавца, героя экрана), пустота моей души успела собрать все подробности ее яркой прелести и сравнить их с чертами моей умершей невесты. Позже, разумеется, она, эта nova, эта Лолита, моя Лолита должна была полностью затмить свой прототип. Я только стремлюсь подчеркнуть, что откровение на американской веранде было только следствием того «княжества у моря» в моем страдальческом отрочестве. Все, что произошло между этими двумя событиями, сводилось к череде слепых исканий и заблуждений и ложных зачатков радости. Все, что было общего между этими двумя существами, делало их единым для меня.

И, как у По, проходят года, а

«Я все с ней, я все с ней,

С незабвенной, с любовью, с невестой моей,

С незабвенною Аннабель Ли —

В королевстве у края земли».

То и дело всплывает постоянный в творчестве По мотив умершей возлюбленной и оставшейся бессмертной любви. Умирает отроческая любовь Гумберта Аннабелла. Умирает, как выясняется в финале, Лолита, «моя американская, моя бессмертная, мертвая любовь; ибо она мертва и бессмертна», – говорит о ней Гумберт.

Через всю книгу в разных ракурсах проходит свойственный творчеству По мотив двойничества. Роман полон двойников. Это и «мумия индейской девочки – двойник флорентийской Беатрисочки» («музы» Данте – Беатриче), виденный Лолитой и Гумбертом в одном из пунктов их путешествия. Это и мужчина в клетчатом пиджаке в холле гостиницы – двойник рэмздельского дантиста и мельком виденный купальщик – «двойник моего дяди Густава», как воспринимает его Гумберт.