Зарубежная литература древних эпох, средневековья и Возрождения - [7]

Это победа, но это еще не мир. У павших женихов остались ро­дичи, и они готовы мстить. Вооруженной толпой они идут на Одис­сея, он выступает им навстречу с Телемахом и несколькими подручными. Уже гремят первые удары, проливается первая кровь, — но Зевсова воля кладет конец затевающемуся раздору. Бле­щет молния, ударяя в землю между бойцами, грохочет гром, является Афина с громким криком: «…Крови не лейте напрасно и злую враж­ду прекратите!» — и устрашенные мстители отступают. И тогда:

«Жертвой и клятвой скрепила союз меж царем и народом

Светлая дочь громовержца, богиня Афина Паллада».

Этими словами заканчивается «Одиссея».

М. Л. и В. М. Гаспаровы

Аноним III в. до н. э.?

Война мышей и лягушек (Batrachomyomachia ) - Поэма-пародия

В жаркий летний полдень мышиный царевич Крохобор пил воду из болотца и встретил там лягушиного царя Вздуломорда. Тот обратился к нему, как у Гомера обращались к Одиссею: «Странник, ты кто? из какого ты рода? и прибыл откуда?» Слово за слово, они познакоми­лись, лягушка посадила мышь себе на спину и повезла показывать чу­деса земноводного царства. Плыли мирно, как вдруг лягушонок увидел впереди водяную змею, испугался и нырнул в воду из-под то­варища. Несчастный мышонок утонул, но успел произнести страшное проклятие: «…Грозного не избежишь ты возмездья от рати мыши­ной!»

И действительно, мыши, узнав о смерти своего царевича, взволно­вались. Царь Хлебогрыз произнес трогательную речь: «Несчастный я отец, троих я лишился сыновей: старший погиб от кошки, средний от мышеловки, а младший, любимый, погибает от лягушки! Так ополчимся, друзья, и грянем в поход на лягушек!..» Мыши вооружа­ются по всем эпическим правилам, только вместо лат у них стручья, вместо копий иголки, вместо шлемов половинки ореха. Kягушки тоже: вместо щитов — капустные листья, вместо копий тростинки, вместо шлемов улиточьи раковины. «Вышли на бой всеоружно, и каждый был полон отваги…»

Зевс, как в «Илиаде», созывает богов и предлагает им помогать, кто кому хочет. Но боги осторожны. «Не люблю я ни мышей, ни ля­гушек, — говорит Афина, — мыши грызут мои ткани и вводят в рас­ход на починку, а лягушки кваканьем спать не дают…» А на берегу болота уже начинается битва и уже гибнут (в безукоризненно гоме­ровских выражениях) первые герои:

«Первым Квакун Сластолиза ко­пьем поражает в утробу —

С грохотом страшным он пал, и взгремели на павшем доспехи.

Недругу мстя, Норолаз ударяет ко­пьем Грязевого

Прямо в могучую грудь: отлетела от мертвого тела

Живо душа, и упавшего черная смерть осенила.

Соне Болот­ному смерть причинил Блюдолиз безупречный,

Дрот устремивши, и тьма ему взоры навеки покрыла…»

Мыши одолевают. Особенно среди них отличается «славный герой Блюдоцап, знаменитого сын Хлебоскреба». Сам Зевс, глядя на его подвиги, говорит, «головой сокрушенно качая»:

«Боги! великое диво я вижу своими глазами —

Скоро, пожалуй, побьет и меня самого сей разбойник!»

Зевс бросает с небес молнию — мыши и лягушки содрогаются, но не перестают воевать. Приходится применить другое средство — против воюющих выходят раки. «Криво клешневые, выгнутоспинные, кожа — как кости», они начинают нещадно хватать и мышей и лягу­шек; те и другие в ужасе разбегаются, а тем временем садится со­лнце — «И однодневной войне волей Зевса конец наступает».

М. Л. Гаспаров

Гесиод ( hesiodos) ок. 700 до н. э.

Феогония, или О происхождении богов (Theogonia ) - Поэма

Все знают: греческая мифология — это прежде всего очень много имен. Это для нас; а для самих греков их было еще больше. Почти в каждом городке или селе были свои местные божества; и даже про тех, которые были общими, в каждом городе рассказывали по-свое­му. Кто всю жизнь жил на одном месте и мало что знал о других, тех это мало беспокоило. Но кто часто переходил из города в город и из области в область, как, например, бродячие певцы, тем от этого было много неудобств. Чтобы петь, упоминая множество богов и героев, нужно было согласовать местные предания и хотя бы договориться о том, кто кому сын и кто кому муж. А чтобы лучше запомнить — из­ложить эти родословные складными стихами и сказать, будто эти стихи продиктованы самими Музами, богинями разума, слова и песни.

Это и сделал певец Гесиод из-под Витой Горы — Геликона, где будто бы Музы водят свои хороводы. Из этого и получилась поэма «феогония» (или «Теогония»), что по-гречески значит «О происхож­дении богов» — от самого начала мироздания и до тех пор, когда от бессмертных богов стали рождаться смертные герои. На тридцати страницах здесь названы и связаны друг с другом больше трехсот имен. Все они укладываются в три мифологические эпохи: когда пра­вили древнейшие боги во главе с Ураном; когда правили старшие боги — Титаны во главе с Кроном; и когда стали править и правят младшие боги — Олимпийцы во главе с Зевсом.

Вначале был Хаос («зияние»), в котором все было слито и ничто не разделено. Потом из него родились Ночь, Земля-Гея и Подземе­лье-Тартар. Потом от Ночи родился День, а от Земли-Геи — Небо-Уран и Море-Понт. Небо-Уран и Гея-Земля стали первыми богами:

звездное Небо лежало на широкой Земле и оплодотворяло ее. А во­круг клубились первые порождения богов — то призрачные, то чудо­вищные.