— Ерунда! Сколько бы не съели налоги — это будет такая сумма, которую и представить себе невозможно. Кроме того — «поделись с ближним» — кажется, этому учит нас Господь?
Мы сидели в ее номере в «Кембридж тауэр». Собственно, сидел только я, Викки носилась по апартаментам и собирала свои вещи.
— Ни минуты здесь не останусь! — заявила она, и я был с ней согласен. Зловещая тень Саксонски, казалось, витала где-то рядом. Наконец она закрыла сумку, осмотрелась вокруг, присела на край дивана и спросила:
— Что будет с Гарриет?
— Она арестована как сообщница Бени. Скорее всего, Висконсин потребует ее выдачи, после того как точно установят, что случилось с твоим дядей. Нужно ждать. Нью-йоркские суды известны своим либеральным отношениям к женщинам-преступницам. Но все равно — ей грозит длительный срок. Могут скостить немного, если она даст показания против Саксонски.
— Бедная женщина!
— Не жалей ее, Викки. Это бессердечная, циничная, холодная и жестокая женщина. Хищница.
— И все равно, это жестоко! Неужели нельзя что-нибудь сделать?
— Она не заслуживает сострадания. Ни по человеческим законам, ни по божеским. Я читал ее признание. Знаете, что они сделали с телом Роджера Маккея, твоего дяди? Просто утопили в озере. Привязали к ногам кусок железа и столкнули в воду. По ее словам, он умер от сердечного приступа. Я думаю, что к его болезни она тоже приложила руку. Фактически они убили его, Викки. Убили и выбросили тело без покаяния, на корм рыбам, как падаль! Нет, она не заслуживает прощения!
Викки притихла и смотрела на меня огромными глазами, в которых застыли слезы. Я поднялся, взял ее сумку, подошел к двери и открыл ее.
— Викки, ты идешь?
— Да! — она вскочила и выбежала из номера.
Вместе мы прошли через холл и остановились, поджидая свободное такси.
— Скотт! Мне, наверное, нужно надеть траур?
— Сегодня Мэт Грауфорд выходит на свободу.
— Ой! Я совсем забыла! В самом деле, траур будет как-то не к месту…
— Слушай, Викки, надевай, что хочешь.
— Лин Харлоу тоже будет?
— Наверное. Куда тебя отвезти?
Она лукаво посмотрела на меня и улыбнулась.
— Как поживает твой диван?
— Хочешь посмотреть?
— Не сегодня, Скотт. Ладно?
— Как тебе будет угодно.
— Только не обижайся! У тебя замечательная квартира, но если появятся дети — придется подыскать что-нибудь попросторнее.
— Дети? Какие дети?
— Наши, дурачок, — невозмутимо ответила она. — Господи, какой ты бестолковый!
— Но мы даже не женаты!
— Кто нам мешает? Я теперь богата, Скотт. Так и быть, пару-тройку долларов я тебе ссужу, под минимальный процент.
— Для чего?
— Для открытия частной юридической фирмы. Ты ведь об этом мечтал, когда соглашался работать на Харлоу? Или есть еще какая-то причина?
