Зарницы грозы - [2]
Прежде Ягжаль, как положено, жила бок о бок со своими «девоньками», но с началом гонений ей пришлось скрыться. Дружба с Иваном-Царевичем бросила тень и на нее, а потом поползли про богатырок нехорошие слухи. Они-де черные колдуньи, дикие, воинствующие, разорительницы. И какая разница, что колдует одна Ягжаль, что вольные девицы Тридевятому всегда помогали, когда приходила беда. Богатырки ушли сами, не дожидаясь, пока царь их опорочит.
Баюн молча сидел на загривке коня. Его придерживали руки Ягжаль: сухие, жаркие, жесткие, с тоненькими кольцами на кончиках пальцев и украшавшими ладони поблекшими солнцами. Она могла править одними коленями, но сейчас и этого не требовалось — Белогрив знал дорогу. Кот любил так кататься, любил пряные запахи трав, летящие в ветре, и наловчился даже держаться на спине коня самостоятельно. Но на этот раз скачка его не взбодрила. Противная стылость ворочалась внутри. В глубине души Баюн всегда знал, что Дракуле не выиграть. Однако все эти месяцы в их отравленную царем жизнь будто ворвался чистый вихрь из другого, жестокого и честного времени, скончавшегося много лет назад. Он рождал слабую надежду, что в этот раз все будет по-иному. Что пробились ростки долгожданных перемен, и, если постараться, им можно помочь расцвести.
Ягжаль вломилась в свое обиталище, сбив ногами коврики, загремев какими-то блюдами. Княжна не заботилась о том, как выглядит ее жилище, а шкапов и сундуков не признавала. Пожитки свои она норовила бросать на полу, как будто продолжала жить в шатре.
— А, пошло ты! — Богатырка пнула в сторону большое блюдо и едва не задела Баюна. — Ох, прости, котик!
— Я цел, — мяукнул тот. Он привык уже от чего-нибудь уворачиваться. В прошлый раз Ягжаль призывала ураган, мешая в ступе помелом, разошлась и слишком сильно нажала. Дряхлое дерево переломилось — щепка едва не угодила Баюну в глаз.
Баюн вспрыгнул на стол, где оставил блюдце, и носом пододвинул дальнозор в сторону Ягжаль. Кивнул на яблочко, не притрагиваясь, будто то было отравленным. Ягжаль взяла красную маленькую ранетку и сжала, чувствуя теплое биение навьего чародейства. Часто стучало и ее собственное сердце. Наконец богатырка разжала пальцы. Яблочко, подпрыгнув, покатилось по ободу. Свет заволок блюдце и на нем появилось перо, заключенное в круг.
Как назло, яблочко показывало повтор новостей в таком порядке, словно война в Залесье — это так, ерунда. Вот сборище на Сахарном Болоте... Кощей Бессмертный по всем блюдцам Тридевятого в который раз чуть ли не со слезой клянется, что «палата татей и лихоимцев» ему рот не заткнет. Аж ошалел, шакал Заморья, сколько внимания ему. И ведь знают все, у кого кормится предатель! С Дональдом Даком за крылышко здоровается, а диплом по чернокнижию в Хогвартсе получал! Ооо, да там и Марья Моревна кулачком трясет — от сверкания яхонтов в глазах рябит. Одноглазое Лихо маячит. Водяной в кадр влезть норовит, даром что там не помещается. А вон генерал — как там его? Не вспомнить уже. К Ягжаль приставал, хотел Федота-стрельца извести. Ох, срам какой...
Потом показывали Гороха, который пучил без того рачьи глаза и вещал о необыкновенном, не то что в прошлое лето, урожае молодильных яблок. Ягжаль покривилась. Все речи царя она уже знала наизусть. Послушаешь — и впрямь кажется, что в сказке живешь. А по Тридевятому проедешь — ну и где чудеса-то? В столице берендеев уже больше, чем русичей. Крылатый корабль запустили — а он в речке утоп. В подводный, так сказать, превратился. Домовые в темницу попадают, а злобная нечисть, вроде того же Кощея, по раутам заморским катается. Тьфу!
— А теперь новости из Залесья, — наконец сказала птица Гамаюн и торжественно расправила перья. Это означало, что сейчас пойдет какая-нибудь особо кровавая гадость. — После долгого и жестокого сопротивления пала бесчеловечная тирания вампиров, выступления против которой начались в месяце лютене. Графа Дракулу...
— Ну какого графа! — не выдержала Ягжаль. — Дубина! Князь он! Князь, а не граф!
— ...нашли раненого, когда он пытался скрыться в подземелье. Повстанцы жгли его раны чесноком, затем вонзили кол в сердце. — По блюдцу поплыли столь отвратительные картинки, что Ягжаль зажмурилась. — Его прах будет выставлен на всеобщее обозрение в городе...
Показали торжествующего Ван Хельсинга, а затем — ну кто бы сомневался — Хеллион Климмакс. Древняя ведьма ухмылялась так, словно в роду у нее были звери крокодилы. Впрочем, внешность ее такой возможности не исключала.
— Выродки, — пробормотала Ягжаль. — И на вампиров еще клевещите. Да они уже лет четыреста только зверьми питаются, а кто людей трогал, тех князь Влад лично испепелял! Ну все, вкусят теперь залесцы, что такое Заморье. А я-то, дура, девчонок подгоняла, и чего ради...
Долгие месяцы залесский князь не сходил у русичей ни с яблочек, ни с языков. Большинство, не задумываясь, было на его стороне. Не потому, что вампиры кому-то нравились, не потому, что Залесье по-особому любили — хотя всякие люди бывают, — а попросто потому, что была эта война лживой и нечестной. Потому, что русич ясно чувствует несправедливость и жалеет обреченных. Все равно что пять лиходеев с кистенями набросились на безоружного человека, но не в темной подворотне, а на глазах всего мира, безнаказанно, зная: окоротить некому.
Годами существ, чьи способности за рамками человеческого понимания, отлавливали, держали взаперти, словно скот, мучили и скрывали от людей. Но ничто не длится вечно. На свободу вырывается настоящий монстр. Он жаждет всё изменить, узнать правду, отомстить людям, а ещё он... ужасно голоден.
Можно ли совершить невозможное? Готфрид считает, что да. Он человек, во всем дошедший до края, рыцарь, намеревающийся победить Богов. Готфрид путешествует по миру вечного затмения в компании соратников. Затмение — мир тьмы, страшных, завораживающих чудес и ужасающих тварей. Волей случая путешественники оказываются втянуты в войну гигантских механических машин, и гибель в этой чужой войне кажется неминуемой. Когда их путешествие прерывается вспышкой ядерного взрыва, Готфрид, глядя на нее, невольно вспоминает, как дошел до такой жизни.
Трое пришли в Мир в самом начале Времён. Старший никогда хорошо не владел мечом, как, впрочем, и любым другим оружием. Средняя вообще смотрела на меч пугливой брезгливостью. Любое орудие убийства всегда повергало ее в ужас и в своей жизни она едва ли держала в руке что-то опаснее кухонного ножа. Другое дело Младший, который, казалось, был рождён для битвы и только для битвы. У каждого из них был свой путь и свое предназначение. Но, одно было общим. Они должны были сокрушить Четвёртого. Они сокрушили Его, но не победили. И когда-нибудь он снова возродится.
Вся история начинается в небольшом французском посёлке Монтельвью 1308 года. Одна прекрасная девушка решила уединиться с подругами в их тайнике, находящийся у подножия гор. Там девушка попросила совета обратиться к древней книге знаний, чтобы улучшить их личные судьбы - без мужчин в те времена жизнь была невозможна. Но ослушавшись отрицательных советов подруг, девушка всё же решается на поступок, который изменил всю её жизнь. Девушка открыла портал времени, из которого волей-неволей следующим днём явился суженый, в оборванных лохмотьях инородного происхождения.
В этом мире земля, истерзанная катаклизмами, порождает магов, чтобы они исцелили ее раны. Но у магов на этот счет другие планы. Обретя силу, они не спешат использовать ее на благо своего края. Ведь для этого им сначала нужно научиться выживать.Две верные подруги-колдуньи беззаботно шагают по жизни, совершенствуя свои магические умения и вмешиваясь в схватки между лордами-феодалами за деньги. Они и не подозревают, что являются частью жестокого плана. Умелая рука самого грозного мага на протяжении долгих лет ведет их к смертельной ловушке.Выстоят ли любовь и дружба против холодного расчета?..
Она не помнит, как попала в этот мир — мир, в котором небеса покоряют драконы, а земля изрезана железными дорогами, в котором телепортам присвоены серийные номера, а таблетки избавляют от магических воздействий. И этот мир не позволил остаться в стороне и спокойно за всем наблюдать, ведь он балансирует над пропастью и нуждается в самом элементарном спасении. Проблема лишь в том, что если женщина, называющая себя Кармой, вспомнит забытое, то может произойти что-то непоправимое. Но она начала вспоминать…