Зарисовки на запотевшем стекле - [13]

Средний сын, Георгий, не захотел заниматься торговлей и, получив от матери немалую материальную поддержку, уехал в Москву еще при жизни отца, где окончил юридического факультет Московского университета, работал адвокатом, в начале Первой мировой войны был мобилизован офицером и находился на фронте. Младший, Петр, имел мягкий характер и, не стремясь к самостоятельности в делах торговли, помогал Валентину работать в магазине. Все сыновья почтительные, не пьющие и не курящие были женаты на тщательно отобранных матерью невестах из уважаемых в городе семей и жили самостоятельно.

Сама же она осталась в своем доме, купленном отцом в приданое к ее свадьбе, и жила там с семьей младшего сына.

Более тридцати лет прожила она здесь, сначала молодой женой, начинающей, а потом твердой хозяйкой, и, наконец, заботливой матерью и бабушкой своим внукам. Могло казаться странным, что здесь за ней твердо закрепилось необычное имя – Кока. Оно было по-своему простое и жесткое, требовательное и доброжелательное. Никто в доме точно не мог сказать, откуда оно родилось. Хотя это имя могло происходить из просторечья потому, что она часто сама крестила детей своих сыновей. Но прислуга, особенно кто, постарше помнила, что так называл ее молодой хозяин, и, не понимая его смысла, по-своему воспринимала это имя, как начало двух слогов на букву «к» в общепринятом мнении «Константиновна знает, как надо». И это было похоже на правду, если бы не сама Мария Константиновна, которая помнила, как ее любимый муж в медовый месяц однажды назвал ее по-французски «Coca», что означает наркотическое, одурманивающее растение. Он никогда в жизни не курил и если выпивал, то очень мало и редко. Об употреблении наркотиков тогда знали лишь из романов и восточных сказок. Ей это понравилось потому, это было очень романтично. Как сказали бы современные молодые люди, это было «клево».

И когда внучка обратилась с простым и естественным вопросом:

– Почему тебя так странно и необычно зовут – Кока? Никого так не зовут, только тебя. Бабушка, это какое-то детское имя.

Она нежно и задумчиво промолчала и прижала ее к себе. Сладкий запах бабушкиного платья был единственным ответом, и необычное имя навсегда осталось загадкой для маленькой Нади.

Не принято было тогда раскрывать душу даже близким. Хоть и хотелось поделиться именно с ней, но слишком мала.

Только в этой хрупкой маленькой дочери своего младшего сына она чувствовала родственную, похожую на свою душу.

Накануне окончания Великого поста Кока посетила своего духовника, отца Серафима. Провожая ее после исповеди, он напутственно пожелал ей здоровья и сил:

– Мне понятны мысли твои, дочь моя. И грехи все наши от слабости, но на все Воля Божья.

– Так – оно так, отец Серафим, но как неспокойно все вокруг и болит душа в первую очередь за детей, не окрепли духом еще, рановато ушел отец.

– Кабы знать, когда укрепляется дух то в человеке и где он является: у оного он сызмальства, другому суждено его познать после трудного пути и испытаний. Сколько было твоему мужу, когда он стал хозяином? А ведь Валентину сейчас уж почти тридцать девять. Дела твои праведны, мужчинам самостоятельность – первая необходимость для обретения духа.

– Как изменчива и стремительна жизнь. Кажется, с каждым годом должны мы быть лучше,… добрей и милостивей. А все сложней и сложней жить… Непонимание кругом. Давеча в сиротском доме видела одного мальчика-еврея ну прямо херувим, красив до божества. Нашелся какой-то дальний родственник и местная община противится принятию мальчика в православие. И прямо такой раздор, и возмущение на лицах даже священного брата вашего.

– Для Руси, матушка, православие самый светлый оплот… Разрушим его, и вся святость ее уйдет в небытие. Я не против иных вероисповеданий, но не они основа нашего единения. Путь православия тернист и един с духовностью и внутренним голосом России. Не хочу много говорить об этом, потому как чувствую, что жалость очей твоих застилает смысл праведный. И красота яркая, дочь моя, обманчива… Вопрос этот не простой, как кажется… Зайду на праздник к вам, проведаю всю семью вашу, там и потолкуем не спеша.

– Буду рада, милости просим, отец Серафим.

И вот сейчас, вспомнив об обещании отца Серафима зайти завтра, она с удовольствием проверила качество любимого его заливного из судака и соленых рыжиков.

* * *

Наденька очень радовалась весеннему празднику: ей, как и всем детям в доме, была по нраву торжественная суета во всем доме, восторженные разговоры старших, застолья, разнообразные кушанья с пирогами, походы в гости, приемы родственных семей, шумные хороводы, восторженные и интересные игры.

В детской нежной душе еще не были стерты впечатления прошедшего «Рождества». Тихого и полного очарования сочельника, нежного блеска нарядной елки, уличных гуляний на морозном воздухе…

В день сочельника они вместе с пятилетним братом Леней восторженно помогали взрослым наряжать рождественскую елку собственноручно сделанными игрушками. Им очень хотелось быть похожими на взрослых, и они в первый раз в жизни решили не кушать в течение этого дня до первой звезды.