Зари. Мне удалось убежать - [12]

Закончив в возрасте семнадцати лет пешаварскую школу, я поступила в университет для афганских беженцев на факультет журналистики. Я выбрала эту профессию, потому что давно мечтала выступать на радио или телевидении как певица или ведущая. В этом возрасте девочки обычно не поступали в университеты, но я сумела сдать выпускные экзамены раньше срока. Мне хотелось поступить в Кабульский университет, ведь там учился мой отец, и мать часто говорила, что было бы хорошо, если бы их дети смогли пойти по его стопам. Отец гордился своим университетским образованием и часто рассказывал нам о том, как хорошо там обучали, но, к сожалению, моя мечта учиться в этом университете так и осталась мечтой по сей день. Распад Советского Союза, захват власти моджахедами, а затем талибами, сделали это невозможным.

До начала военного переворота в Афганистане мой отец и слышать не хотел о том, чтобы выдать своих дочерей замуж не по любви, но война изменила его взгляды. Такие вещи, как безопасность, еда и крыша над головой взяли верх над идеей равенства и свободы выбора. Наши жизни, как и жизни многих сотен беженцев, изменились навсегда, к тому же моему отцу было сложно заботиться о четырех дочерях. Он считал, что обязан обеспечить нам достойную жизнь. Многие отцы, которые столкнулись с подобными проблемами, выдавали дочерей за мужчин, живущих в Европе, которые могли предоставить жене лучшую жизнь, чем здесь. Тем временем афганские мужчины, поселившиеся на Западе, стали приезжать в Пакистан в поисках невест среди беженцев. Я считаю, что мне очень повезло — ведь мне удалось получить высшее образование до свадьбы.

Когда наша жизнь в Пакистане наладилась, я начала планировать свою карьеру журналиста. Когда-то давно я мечтала стать певицей, но так как в афганской культуре эта профессия не в почете, то я решила стать диктором на радио. Когда я училась в университете, Би-би-си объявила набор на бесплатные пятидневные курсы журналистики для афганских беженцев, проживающих в Пешаваре. Я тут же записалась на них вместе с двумя своими друзьями из университета. Когда курсы закончились, я начала работать в образовательной передаче для афганцев. Эта программа была международным проектом, который организовала компания Би-би-си в помощь беженцам. Кроме всего прочего, во время программы транслировался цикл передач под названием «Новый дом, новая жизнь», который стал очень популярным. Часть каждой передачи была посвящена афганским женщинам, и я начала встречаться с беженками, чтобы узнать, о чем им будет интересно услышать. Многие хотели получить консультацию по здоровью и контрацепции. Некоторые из женщин обладали каким-либо талантом, к примеру, замечательно ткали ковры. Я брала у них интервью, и они делились секретами своего мастерства. После записи этих интервью в лагерях беженцев я добавляла информацию от экспертов по тому или иному вопросу, затрагиваемому в передаче, а потом создавала радиопрограмму, которая затем транслировалась из лондонской студии Би-би-си.

Мне было приятно слышать по радио передачи, над которыми я работала. Я любила свою работу, хотя когда первый раз услышала свой голос по радио, мне стало стыдно — он казался по-детски тоненьким, словно чириканье маленькой птички. Но, несмотря на это, мой отец гордился мной. Мои сестры в то время учились, а брат занимался в частной школе. У моего отца тоже была хорошая работа — он писал сценарии для цикла передач «Новый дом, новая жизнь», который имел образовательную цель и напоминал цикл передач «Лучники», выходивший на Радио-4. Эти передачи Би-би-си транслировались более десяти лет и стали самыми популярными в Афганистане.

Несмотря на то что наша жизнь наладилась, нам небезопасно было оставаться в Пакистане. Для моего отца было большим риском жить в городе, где и моджахеды, и талибы могли делать все, что хотели. Пакистан не гарантировал безопасности беженцами. Несколько политиков, работавших с моим отцом, были убиты террористами, поставившими себе цель разделаться с афганскими государственными деятелями советского периода. Талибы медленно, но уверенно захватывали власть в Пакистане, и мы понимали, что нам нужно поскорее уезжать из страны. Мы переживали каждый раз, когда отец уходил на работу, и не могли успокоиться, пока он не возвращался. В те дни мобильные телефоны были редкостью, и он не мог позвонить нам и сказать, что у него все хорошо. Пакистан был для нас лишь временным пристанищем, мы всегда знали, что рано или поздно нам нужно будет уехать оттуда. Мы надеялись, что через какое-то время сможем вернуться домой в Афганистан, но в конце концов поняли, что это невозможно.

Когда талибы пришли к власти, другие страны словно забыли о существовании Афганистана. Мы прожили в Пакистане уже больше шести лет, и многие наши родственники начали просить моего отца отдать одну из его дочерей в жены одному из их сыновей. Мы были еще очень юными, но в Пакистане считалось абсолютно нормальным жениться или выходить замуж в возрасте шестнадцати-семнадцати лет. Мои родители согласились выдать замуж меня и одну из моих сестер. Тогда мне было всего семнадцать, и я полностью доверяла родителям в таких серьезных вопросах. В то время я с головой ушла в работу — писала статьи и редактировала детскую радиопрограмму Би-би-си, так что мне некогда было подумать над тем, на что я согласилась.