Зарево над волнами - [28]

- Возразить трудно. Разрешаю.

Такая беседа состоялась. Она здорово помогла командованию в деле совершенствования воинской выучки бойцов, как нельзя лучше подтвердила небезызвестное солдатское правило: "Тяжело в ученье - легко в бою". Сам Матвеев в последующих десантных операциях неоднократно проявлял высокое боевое мастерство, инициативу и исключительную находчивость.

Да, все это произошло позднее... Сейчас же земля содрогалась и стонала от частых взрывов. Фонтаны огня и земли поднимались над примитивными окопчиками и укрытиями, в которых засели наши десантники. В такой обстановке, казалось, не существует да и не может существовать никакой возможности для проведения политико-массовой работы. Каждое отделение, почти каждый боец по сути дела были предоставлены самим себе. Тем не менее наши политруки нашли новые формы и методы постоянного общения с людьми, сумели наладить регулярную целеустремленную воспитательную деятельность. В отряде стал выходить машинописный листок, озаглавленный "В последний час". Он передавался из рук в руки, и личный состав узнавал из листка основные материалы Совинформбюро, знакомился с наиболее яркими примерами героизма наших бойцов и командиров. Агитаторы в отделениях широко использовали листки "В последний час" в своих беседах. Появления каждого листка краснофлотцы ожидали с нетерпением и понятным интересом. В случае задержки волновались, запрашивали по цепи, почему к ним до сих пор не пришел этот листок.

У меня сохранился пожелтевший от времени, зачитанный буквально до дыр листок "В последний час" от 5 февраля 1943 года. Вот его текст:

"В последний час

По Советскому Союзу

Наши войска заняли: Красный Лиман, Купянск, Кущевскую, перерезали железную дорогу Орел - Курск.

События в отряде

Группа бойцов под командованием лейтенанта Пшеченко в стремительном броске захватила пушку противника и из нее успешно громит фашистов.

Краснофлотец Степанов из боевой группы младшего лейтенанта Пахомова гранатой подавил пулеметную точку врага и из автомата уничтожил пять фашистов.

Член партии Олег Любченко из 5-й боевой группы проник с тремя краснофлотцами в расположение врага и незаметно подполз к вражескому орудию. Уничтожив расчет, бойцы захватили орудие и два пулемета. Повернув пушку и пулеметы в сторону врага, храбрые моряки открыли губительный огонь по гитлеровцам.

Из трофейного оружия Любченко и три его боевых товарища уничтожили до 100 немецких солдат и офицеров.

Краснофлотцы! Бейте врагов, как их бьет член партии Любченко!"

Но не только листовки являлись средством политической и боевой информации. Ночью, когда огонь немного стихал и немцы вели подготовку к новым атакам на другой день, мы проводили короткие совещания заместителей командиров боевых групп по политической части, секретарей партийных и комсомольских организаций, агитаторов. На этих совещаниях подводились итоги боев, шел обмен опытом политработы, рассматривались боевые характеристики и рекомендации в партию особо отличившихся воинов.

Политико-воспитательная и агитационно-массовая работа велась в подразделениях отряда непрерывно. Она способствовала мобилизации десантников на выполнение самых трудных заданий, помогала воспитанию стойкости и массового героизма. Характерно, что даже самые робкие люди под воздействием окружающей обстановки, видя самоотверженность товарищей по оружию, становились героями. Читатель вероятно помнит случай, когда в момент построения перед отправкой в десант в строю отряда не оказалось краснофлотца Капустина. Как же сложилась в дальнейшем его военная судьба? Оказывается, Капустин долго упрашивал начальника снабжения Ибрагимова отправить его в боевые порядки десанта. Вечерами он подолгу стоял на пирсе, прислушиваясь к отдаленному гулу артиллерийской канонады, с болью в сердце смотрел на полыхающее зарево над невидимым клочком земли, на котором геройски сражались такие же простые, как и он, парни.

- Отпустите, товарищ старшина, - снова и снова повторял Капустин. Честное слово, оправдаю доверие.

- Не торопись. Подумай.

- Думал, очень много думал... Стыдно мне. Скажите, чем я хуже других?

- Выходит, хуже - безжалостно резюмировал Ибрагимов, втайне с любопытством наблюдая чудесное превращение, происшедшее в натуре Капустина, - Был бы не хуже, не отирался бы по тылам.

Штормить стало несколько меньше, и Ибрагимов готовил к отправке катера с продовольствием и боезапасом для находящихся в непрерывном бою подразделений нашего отряда. Среди прочего груза оказалась небольшая посылка, адресованная Куникову и мне. Догадываюсь, что ее нарочно "сообразил" догадливый начальник снабжения, чтобы иметь повод для развязки порядком надоевшей ему истории с краснофлотцем Капустиным. Ему-то старшина и вручил эту самую посылку.

- Передашь лично майору, - распорядился он. - Марш на катер! Да смотри мне...

Не чувствуя от радости под собой ног, краснофлотец кинулся выполнять распоряжение.

И вот Капустин в нашем блиндаже.

- Старый знакомый, - узнал его Куников. - Ваша фамилия, насколько я помню...

- Капустин, - опередил Цезаря Львовича краснофлотец и тише добавил: Только пусть у вас, товарищ майор, таких непутевых знакомых будет поменьше.