Запутанное течение - [60]

— И они согласились, — пробормотала Яра.

— Они заключили сделку. Первый ребенок Вирона и Клео — то есть ты — должен быть отдан сестрам горгонам. Тогда твои родители были вольны иметь столько детей, сколько пожелают.

— Но… Зачем я нужна им? Я не понимаю.

Я ласково погладил ее лицо, ненавидя себя за то, что должен был рассказать все это.

— Медуза была единственной смертной сестрой. Когда ее убили, сестры потеряли огромную часть своей силы, потому что в их троице больше не было третьей. Стено и Эвриаль хотели, чтобы сила вернулась, но замена Медузы должна иметь кровь человека и монстра, как и сама Медуза. Ты идеально подходишь, и была бы слишком молодой, чтобы бороться.

— Они хотели, чтобы я стала горгоной?

— Да, частью их проклятой троицы. Иными словами, ты бы заняла место Медузы и никогда не смогла бы покинуть темный грот.

Она вздрогнула.

— Вот почему, мы ушли.

Белоснежная цапля приземлилась на воду почти рядом с Ярой. Я отгонял ее. Птица с изогнутой шеей, потянулась ко мне. Она пронзительно крикнула на меня, прежде чем перелететь на причал.

— Твои родители любили тебя, Яра. Морской монстр, превращенный в человека, о котором я тебе рассказывал, помог твоему отцу наложить на тебя связывающее заклятье. Ни одно морское создание не могло обратить тебя, пока тебе не исполнилось бы восемнадцать. Твой отец полагал, что к этому возрасту, ты сможешь сама решить, хочешь ли ты такой жизни или силы и сможешь ли сражаться, или же не пожелаешь подобного темного существования. Они забрали тебя отсюда, на случай, если сестры найдут способ снять заклятье.

— Мне восемнадцать. Они придут за мной? — ее дрожь становилась сильнее. Я должен был рассказать ей все, прежде чем она совсем ослабнет, или наступит нестерпимая боль, из-за которой она не сможет все понять.

— Нет. Когда твои родители уплыли, горгоны были в ярости и заперли ворота. В день Троицы Восемнадцатилетних — твой настоящий день рожденья, который в мире морских созданий значит восемнадцать лет и восемнадцать дней, у нас будет лишь один шанс, чтобы предложить сестрам замену Медузы. Если к концу восемнадцатого часа — заката — никто не предложит себя, ворота закроются навечно.

Ее глаза стали огромными, похожими на два черных солнца.

— Я причина того, что ворота закрыты?

— Не ты, твои родители.

Ее тело вздрогнуло, и она застонала.

— Удары тока возвращаются, — слезы, похожие на бриллианты, скатились по ее щекам. — Вот почему ты не подходил ко мне. Ты знал, что скоро я стану горгоной.

— Не поэтому, — ее волосы были растрепаны. Я начал вынимать шпильки, которыми Панго закрепил их, позволяя ее длинным локонам упасть в воду.

Она закричала громче, сильно дрожа.

— Я сделаю это. Все смогут попасть домой.

— Нет. Твоя мама договорилась, чтобы тебя превратили в русалку, чтобы защитить. Теперь ты создание солнца. Твоя душа не выживет в их холодной, темной пещере.

Она крепче сжала мою руку, когда ее пронзил очередной удар.

— Больно!

Ее кожу стянуло от напряженных мышц. Скоро боль будет приходить волнами, она будет сильная и невыносимая. Она продолжала плакать, пытаясь выдохнуть.

— Почему ты превратил меня?

— Я поклялся твоей маме, что сделаю это.

— Но я могла открыть ворота.

— Они найдут другой способ, — я окунул ее голову в воду и провел пальцами по влажным волосам. — Кто-то другой будет заменой. Он добровольно займет твое место.

Цапля снова приземлилась рядом с нами. Лицо Яры исказилось от боли. Ее зубы стучали так сильно, что мне казалось, будто они сломаются. Она начала бормотать невнятные слова о своей маме.

— Скоро жажда станет еще мучительнее, — сказал я. — Мы на какое-то время исчезнем. Не знаю, как долго смогу продержаться, но мы возродим некоторые из моих воспоминаний. Сознанием ты будешь в моей душе, поэтому не почувствуешь физической боли.

— Это с-с-сработает?

Боже, я так на это надеялся.

— Узнаем. Не думай ни о чем. Я собираюсь попытаться удержать нас в другом времени, пока жажда не прекратится.

Она испустила истошный крик, когда ее кожу пронзила боль. Я надеялся, поблизости не было людей, способных ее услышать. Я положил руку ей на щеку.

— Открой глаза, Яра. Дай забрать тебя в безопасное место.

Ее заплаканный взгляд встретился с моим. Я заставил себя контролировать свои эмоции, когда мы переносились в другое время и место. Я тихо молился, чтобы я смог продержать нас там достаточно долго… а лучше бы, конечно, навсегда.

ДЕНЬ 6

Трейган был прав. Боль и жажда прекратились в ту же секунду, когда сине-зеленые и серебряные облака пронеслись в его глазах.

Мы проследили за слишком большим количеством воспоминаний. Я оставалась в его сознании несколько часов, пока мягкий толчок не заставил меня выйти из души Трейгана в светлую дымку.

Я вернулась в свои тело и разум.

Первое, что я увидела, было залитое солнцем лицо Трейгана. Его синие глаза были уставшими, а иссиня-черные волосы сухими и торчали во все стороны. Вчера я думала, что он слишком коротко их остриг, но выглядел он потрясающе. Солнце светило высоко над морем. Должно быть, был почти полдень.

— Привет, — сказала я, глядя в его уставшие глаза.

— Добро пожаловать обратно.