Запутанное дело - [2]

Итак, законный герб в десять левов предстал, наконец, на рассмотрение государственного учреждения. Следовательно, здесь наша история могла бы закончиться, хотя и не совсем счастливо, поскольку одного из ее героев не стало в живых. Однако во имя жизненной правды мы должны продолжить свое повествование и рассказать читателю, что произошло после того, когда две гербовые марки по пяти левов были наклеены на заявление покойного Гервасия Зехтинкова и озарили его, как две зажженные свечи, скорбным панихидным сиянием.

Начальник Генчев, озадаченно держа в руке это заявление, сказал заместителю начальника Пенчеву:

- Он, стало быть, отправился на операцию прежде, чем получил формальное разрешение на отпуск. Согласно закону о государственных служащих, его поступок не может быть истолкован иначе, как самовольная отлучка со службы. Впрочем, если бы операция прошла благополучно и он остался в живых, все можно было бы легко уладить. Мы могли бы наложить на него дисциплинарное взыскание - и все в порядке. Но сейчас Зехтинков мертв, понимаете ли, и, стало быть, ускользнул из наших рук. С другой стороны, мы также не можем разрешить ему отпуск в настоящий момент, поскольку законом отпуск покойникам нигде не предусмотрен.

- А не можем ли мы разрешить ему отпуск, датировав его задним числом? - робко спросил заместитель начальника Пенчев. - В некоторых государственных учреждениях существует такая практика, особенно когда случай исключительный.

Начальник Генчев, как ужаленный, вскочил из-за своего стола, и его бледное пухлое лицо зарделось беспокойным румянцем.

- Другие учреждения меня не интересуют! - воскликнул он возбужденно. - Там могут творить какие угодно безобразия. Так могут думать только те, которые обходят законы!

И, усевшись опять на свое место, начальник Генчев схватил со стола карандаш и стал вычерчивать на каком-то ненужном конверте всевозможные треугольники. У него было больное сердце, и всякий раз, когда он нервничал, эти треугольники действовали на него успокоительно.

- Да-а-а, - вздохнул он через некоторое время, отложив карандаш и приняв свой обычный бесстрастный вид. - У меня тридцатидвухлетний стаж государственной службы, коллега Пенчев, и я прошу вас - не подводите меня. Вы - сравнительно молодой человек, и многое для вас еще представляется неясным. Советую вам, если вы. заботитесь о своей карьере, избегать в будущем какого бы то ни было свободного истолкования законов и вообще действовать, руководствуясь соображениями собственного разума. Это наиболее скользкий путь для "чиновника. Этот путь неминуемо приводит к тюрьме. Понимаете ли вы, что значит разрешить ему отпуск задним числом? А пометки на наших письмах, которыми мы предупреждали его, что его заявлению не может быть дан надлежащий ход, пока он не пришлет гербовые марки? А входящий номер на самых гербовых марках, датированный сегодняшним числом? Или, может, скажете еще: уничтожим пометки, подправим всякие там входящие и исходящие номера - и готово. Нет, коллега Пенчев, я не могу взять на себя такую ответственность!

- В таком случае?.. - смущенно прошептал заместитель начальника Пенчев.

- В таком случае... в таком случае созовем комиссию! тихо и почти сладострастно заключил начальник Генчев. - Как видите сами, дело сложное и запутанное, поэтому необходимо обсудить его подробно и всесторонне. В комиссии примут участие три человека: я, вы и юрисконсульт Младенчев. Даже можем включить в нее заведующего экспедицией Бадемчева. Лучше, если нас будет четверо. Таким образом, ответственность будет распределена между большим количеством людей.

И комиссия действительно была созвана и начала свою поистине творческую работу.

С тех пор, граждане, все пошло как по часам. Начальник Генчев, заместитель начальника Пенчев, юрисконсульт Младенчев, заведующий экспедицией Бадемчев ежедневно собираются на заседания. Уединившись в зале заседаний, каждый обдумывает, вносит предложения и возражения, и настойчиво распутывает сложный случай с Гервасием Зехтинковым.

Охваченные общим подъемом предмайского соревнования, они в свой черед решили до Первого мая справиться со своей тяжелой задачей. И справятся. Это видно по решительному выражению их лиц.

Есть что-то трогательное в скромном и бесшумном старании четырех членов комиссии. Есть что-то величественное, что-то беклиновское вообще во всей этой канцелярской истории. Как романтический кипарисовый остров, озаренный пламенем заката, меркнет среди нашей трудовой действительности учреждение, в котором служат начальник Генчев, заместитель начальника Пенчев, юрисконсульт Младенчев и заведующий экспедицией Бадемчев.

Однако оборвем повествование, дабы не смущать наших ударников излишними рассуждениями.

1946