Запутанная жизнь. Как грибы меняют мир, наше сознание и наше будущее - [20]

Лабиринты и построение сложных маршрутов – нетривиальные виды деятельности. Именно поэтому лабиринты долго использовались для оценки интеллектуальных способностей многих существ, от осьминогов и пчел до людей. Как бы то ни было, мицелий обитает в лабиринтах и хорошо «научился» решать задачки из области пространственной геометрии. Как выгоднее разместиться в среде – проблема, с которой грибы сталкиваются каждое мгновение. Чем гуще переплетение гиф, тем больше веществ проводит мицелий, но густые грибницы не слишком хорошо перемещаются на большие расстояния. «Разреженные» грибницы хорошо чувствуют себя на больших площадях, но у них меньше внутренних связей, что делает их более уязвимыми, их легче повредить. Как грибы находят компромисс, исследуя сплетенный корнями участок почвы в поисках пищи?

Эксперимент Бодди с двумя кусками дерева иллюстрирует типичный ход событий. Мицелий начинает разрастаться, исследуя окружающее пространство во всех направлениях. Если мы идем на поиски воды в пустыне, мы вынуждены выбирать только одно направление. Грибы могут выбирать все возможные направления одновременно. Если гриб находит пищу, он увеличиват число отростков мицелия, связывающих его с пищей, и купирует отростки, которые никуда не ведут. Это явление объясняется теорией естественного отбора. Мицелий разрастается, некоторые гифы оказываются более конкурентоспособными, чем другие. И они утолщаются. Менее «выгодные» гифы перестают существовать, и остается несколько магистралей. Купируя рост в одном направлении и разрастаясь в другом, грибницы могут даже перемещаться по местности.

Мицелий исследует плоскость

Английское слово extravagant имеет латинские корни: оно происходит от extra («наружу») и vagari («бродить»). И это хорошее определение для мицелия, который бесконечно смещается «наружу» и за пределы своих границ, ни одна из которых не является четкой, чего нельзя сказать о границах тел животных. Мицелий – это тело без структуры.

Как одна часть мицелия «узнает», что происходит в другой части? Он разрастается, но должен как-то поддерживать связь с самим собой.

Стефан Олссон – шведский миколог, который несколько десятилетий пытался понять, что делает огромную грибницу единым самоорганизующимся целым. Несколько лет назад он заинтересовался одним из видов гриба, обладающего свойством биолюминесценции: грибница и плодовое тело светятся в темноте, что привлекает насекомых, рассеивающих грибные споры. В XIX веке шахтеры английских шахт отмечали, что грибы на деревянных сваях светили так ярко, что видно было руки, а Бенджамин Франклин предложил использовать светящиеся грибы, которые звали лисьими огнями, для подсветки компаса и глубиномера на первой подводной лодке (она называлась The Turtle и была создана в 1775 году, во время Войны за независимость). Вид, который изучал Олссон, – это панеллюс вяжущий, или сычужный гриб, Panellus stipticus. «Я выращивал его в чашках Петри, и при его свете можно было читать, – говорил он мне. – Когда он стоял дома на полке, он был похож на маленькую лампу. Детям нравилось». Чтобы проследить поведение гриба Panellus stipicus, Олссон вырастил его в лаборатории и две светящиеся чашки Петри поместил в абсолютно темный ящик, где поддерживал постоянные условия. Он оставил их в покое на неделю, в течение которой камера, достаточно чувствительная, чтобы реагировать на биолюминесценцию, делала фотографии каждые несколько секунд. Замедленная видеосъемка показала, как две не связанные друг с другом культуры мицелия росли, приобретая форму неправильных окружностей, каждая в своей чашке Петри, и светились в центре сильнее, чем по краям. Через несколько дней – примерно две минуты на видео – произошло резкое изменение. В одной из культур свечение волной прошло над грибницей от края до края. Через день такая же волна «накрыла» вторую культуру. Если принять во внимание факт времени, мы делаем вывод о чрезвычайном эмоциональном накале. За несколько грибных мгновений грибница перешла в другое физиологическое состояние. «Что, черт возьми, происходит?» – удивлялся Олссон. Он в шутку предположил, что гриб, оставленный в одиночестве, заскучал, начал играть или, напротив, загрустил. Хотя он оставил культуры в темноте еще на несколько недель, пульсация не повторилась. Спустя годы он так и не смог объяснить причину этого явления. Он него укрылось также, каким образом мицелий мог координировать свое поведение в течение такого короткого времени.

Как устроено взаимодействие частей мицелия, понять трудно, ведь у него нет «мозга». Если человеку отсечь голову, если у него остановится сердце, он умрет. У грибницы нет ни того, ни другого. Грибы, как и растения, децентрализованны. У них нет оперативных центров, столиц, домов правительств. Управление в грибнице рассеянное: оно везде одновременно и нигде в особенности. Из фрагмента мицелия можно воссоздать всю сеть, а это значит, что каждый мицелиальный индивидуум – если у вас хватит смелости назвать его так – потенциально бессмертен.

Олссон заинтересовался спонтанными волнами свечения и приготовил еще один набор чашек Петри для следующего эксперимента. Он попытался уколоть край гриба