Запруда из песка - [28]

– А что есть истина? – подколол я.

– Пф! Я просто хочу ее знать, господин Пилат. Даже если правы вы со своей гипотезой прямой… извините, тонкой кишки.

Я решил оставить без внимания его оговорку. По-моему, он не ерничал, а честно запутался в словах. Бывает.

– Признайтесь, у вас тоже есть какая-то гипотеза? – полюбопытствовал я.

– Дозревает. Дозреет – отдам на растерзание.

– Растерзаю, не сомневайтесь. Так мы вместе?

– Если угодно, вот моя рука.

И мы пожали друг другу руки.

11. Иголка и кошка

Соображай, что делаешь.

Биант Приеннский

Для прихотей одного человека всей Сибири мало!

Денис Фонвизин

Одна – в стоге сена. Вторая – в темной комнате. Кстати, по условиям задачи, не факт, что кошка там вообще есть. Вопрос: как искать?

Логичный ответ: разумеется, не перебирать весь стог травинку за травинкой и не обшаривать комнату сантиметр за сантиметром, натыкаясь на стены и мебель. Любой объект, имеющий какие-то свойства, должен в определенных условиях проявить себя через них. Следовательно, задача упрощается: надо лишь создать эти условия. Если игла стальная – использовать магнит. Если не стальная – заставить кого-нибудь как следует поваляться в стогу и внимательно прислушиваться к его речевым оборотам. Завопит и заматюкается – значит, искомое найдено. Еще, конечно, можно сжечь стог и покопаться в золе, но это уж на крайний случай.

С кошкой то же самое. Достаточно испугать животное, для чего не нужно знать исходное местоположение кошки в комнате. Она сама обнаружит себя. Короче, используй метод провокации – и не прогадаешь. Недаром он широко применяется в медицине, и не только в ней.

Но Магазинер был прав, хотя мог бы и помолчать, вместо того чтобы изрекать банальности: кто ж позволит нам провоцировать чужих, умеющих метко швыряться астероидами? Генерал Марченко недвусмысленно дал понять: наше дело – аналитика, а не подрасстрельные эксперименты. Сорокин козырнул за нас за всех, Штейниц с Магазинером переглянулись, а я не удержался от вздоха. Значит, перебирай травинку за травинкой и ощупывай впотьмах каждый сантиметр комнаты. Тони в океане информации и пытайся связать астероидные удары с теми или иными действиями Экипажа.

Сиречь занимайся тем же самым, над чем уже не первое десятилетие упорно бьются лучшие умы планеты. Отлично-с! Всю жизнь мечтал служить без толку аж до самого выхода в Бесперспективный Резерв! Прямо сплю и вижу!

По правде говоря, моя работа по проекту «Клещ» тоже не отличалась особой продуктивностью. Все контрразведки мира исстари интересовались выявлением «кротов» в своих рядах, и с объединением человечества в Экипаж мало что изменилось. Поначалу отсеки продолжали конкурировать друг с другом, как будто речь по-прежнему шла об отдельных странах или блоках, и шпионаж процветал, как и прежде. Потом стали вылавливать засланцев и ренегатов, работающих на неподконтрольные Экипажу структуры. Слаб человек! Иного не интересуют ни карьерные перспективы, ни причастность к великому делу, ни даже спокойная старость с чистой совестью. Ему денег дай, прямо сейчас, и он знать ничего не хочет о происхождении этих денег. Иногда я спрашивал себя: вольется ли когда-нибудь в Экипаж всё человечество без остатка? И сам же давал ответ: никогда. Асимптотическое приближение, причем достаточно медленное, – лучшее, на что можно рассчитывать.

За год работы по «Клещу» мне, чистому аналитику, удалось вычислить одного крупного засланца. Не ахти какой успех – впрочем, мое руководство считало иначе. Сам же я полагал главным своим успехом то, что мне раз за разом удавалось удерживать это самое руководство от поспешных решений, благодаря которым деятельность конторы оказалась бы парализованной. Управленческие задачи подчас сводятся к голой математике. Мне руководство не поверило бы – оно спасовало перед наскоро сляпанной мною устрашающей математической моделью. Если подозревать всех, кто может оказаться врагом, дело остановится. Никакой враг и не мечтает о таком подарке.

По чести говоря, моя работа была скучной. С точки зрения науки – почти ничего интересного. Меня поразило другое: Экипаж, оказывается, до сих пор имеет очень серьезных врагов! Не абстрактных врагов вообще, как то: лень, зависть, корыстолюбие и прочие человеческие слабости, а совершенно реальных персонифицированных врагов. Одно дело в чистой теории знать, что где-то еще существуют террористы, наркобароны, торговцы людьми и прочая недобитая сволочь, и совсем другое – убедиться в этом на практике. Потрясение оказалось довольно основательным.

А кто виноват в том, что я, как и многие, воображал, что главные бои уже позади? Кто, рисуя настоящее, не поскупился на розовую краску? Департамент информации, кто же еще! Та самая контора, где служит моя Настасья!

Может, недовольство чужих как раз и связано с дурной работой СМИ? Может, мы успокоились, начали наращивать подкожный жирок и играем на удержание счета? Это верный проигрыш.

Вообще-то пока не похоже…

– Вы все еще не отказались от вашей гипотезы? – спросил меня Магазинер на следующий день.

– С какой стати? Основания?

– Невозможность проверки.

– Кажущаяся, – отрезал я, хотя ничего нового еще не изобрел. – Тут надо подумать.