Запретный камень - [4]
– Вандалы! – кричал старик. – Вы ничего не найдете!
Сутулый тип в очках, висевших на кончике его носа, точно вторая пара глаз, склонился над Фогелем.
– Связной в Париже тебя сдал, – зарычал заморыш профессору в лицо. – Ключ к Реликвиям у тебя. Отдай его нам.
По стариковским жилам Фогеля хлынул адреналин. Он стиснул пресс-папье с морской звездой и со всей силы ударил им очкарика в висок.
– Вот тебе ключ! Получай!
Заморыш схватился за рассеченный висок.
– Что ты со мной сделал, старый дурак?!
– Добавил тебе красоты, – парировал Фогель.
Один из амбалов опустился на колени, положил ручищу ему на горло. А затем ухмыльнулся и стиснул пальцы.
– Твой последний вздох, старик, – взвизгнул заморыш.
– Не последний, – прохрипел профессор с холодной усмешкой.
Девица перевела взгляд от Фогеля на пылающий камин.
– Он успел сообщить! Там что-то горит. Достаньте, быстро!
Бледный очкарик, не рассуждая, тут же сунул руку в огонь – и, заорав от боли, выбросил на пол оплавленный жесткий диск. Фотография уже превратилась в пепел.
– Выясните, с кем он связался, – ледяным тоном велела девица. – Мне нужно знать. Здесь ключа нет и не было. Кончайте с ним. Тело бросьте на улице. И чтоб без улик…
Задыхающийся Фогель бился в конвульсиях на полу. Он попытался схватиться за ножку пюпитра, но тот опрокинулся. Профессору лишь удалось нащупать на полу и стиснуть в пальцах старенький серебряный духовой камертон.
Разноцветные глаза Галины Краузе – голубой и серебристо-серый – наблюдали, как старика покидает жизнь.
– Давай, Фогель, – сказала она. – Спой нам свою лебединую песню…
Глава третья
Остин, Техас
9 марта 8:03
Вейд Каплан и его сводный брат Даррел Эванс по очереди дергали дверную ручку обсерватории Техасского университета. Но открыть ее не могли.
– Вот поэтому отец и дал тебе ключ, – сказал Вейд.
– А я дал его тебе.
– Нет, не давал.
– Давал, я помню, – не сдавался Даррел.
– Когда это?
– Раньше.
– Раньше чего??
– Раньше, чем ты его потерял.
Вейд недовольно буркнул себе под нос:
– Я ключа не терял. Я не мог его потерять. Потому что своими глазами видел, как отец дал его тебе. В кабинете. Когда попрощался с нами и повез Сару в аэропорт.
– Сару? Это ты о той Саре, которую я называю мамой?
– Она не против того, чтоб я звал ее Сарой, – сказал Вейд. – Не съезжай с темы. Где ключ? Вспоминай. Папа достал его из ящика, дал тебе. Ну? Ничего не включилось в мозгу?
Даррел похлопал себя по карманам.
– Ничего не включилось. Ключа нет, как не было.
– Ты, наверно, оставил его на столе.
Отодвинув Даррела в сторону, Вейд начал спускаться обратно по узкой железной лестнице в кабинетик отца на третьем этаже Пейнтер-Холла.
Отцом Вейда – и отчимом Даррела – был доктор Роальд Каплан, профессор астрофизики Техасского университета в Остине. Вот уже восемьдесят лет в здании Пейнтер-Холла на территории университета располагалась обсерватория, в которой стоял один из самых больших телескопов в мире, все еще управляемый не электроникой, а сложной механикой из рычагов и шкивов.
Вейд вздохнул.
– Даррел, ты просто обязан увидеть телескоп. Поверить не могу, что за три года ты ни разу здесь не был. Это же полный стимпанк – все эти лебедки, шестеренки, рычаги и противовесы!
По лицу брата пробежала тень интереса. И он ответил в своей обычной манере – выворачивая слова наизнанку:
– Обожаю панк, когда он «стимный».
Через два дня начинались весенние каникулы, и мальчиков ждала целая неделя отдыха от школы. Для Вейда это означало девять дней безотрывного чтения книг по астрономии и девять ночей наблюденья за звездами в обсерватории университета. А вот его сводный брат наверняка впадет в спячку с перерывами на еду.
Или станет врубать свой «стратокастер» на полную мощь и терзать гитарными запилами все живое в округе.
Уже несколько месяцев Даррел пытался создать свою музыкальную группу, но ему не везло. Как считал Вейд, по двум причинам. Во-первых, Даррел хотел назвать группу «Simpletones» – якобы с претензией на иронию, которую никто не считывал[2]. А во-вторых, он хотел играть исключительно «сёрф-панк», который Вейду казался совсем отстойным.
Они подошли к кабинету отца. Вейд попытался повернуть ручку двери, но та не поддалась. Тоже заперто.
– Ну, что за приколы? Папа вернется из аэропорта только через полчаса. А я должен показать тебе телескоп! Интересно, где охранник? Он бы нас впустил…
– Стой. Кажется, я прихватил с собой план здания, – сообщил Даррел, ныряя рукой в карман джинсов. – Охрана, небось, еще спит. На часах еще и девяти нет! Что говорит мне только о том, что я хочу жрать. Как думаешь, папа отпустит нас обедать пораньше? Сколько мы вообще тут про… Ох!
– Что «ох»?
Даррел выудил из кармана старый медный ключ.
– Мы же это искали?
– Я так и знал! – рявкнул Вейд. – Идем!
– А что, перекусить у нас нечего?
Вейд хохотнул:
– Извини, брат…
Пока они поднимались обратно к обсерватории, Даррел что-то бубнил себе под нос, затем выдал горлом соло на гитаре. Вейда это порадовало. Именно так братец вел себя, когда бывал более-менее счастлив: мечтал о еде и изображал «стратакастер».
Через пару минут ребята открыли дверь обсерватории, вошли в огромное помещение, и волна прошлого накрыла их с головой.
