Запретное видео доктора Сеймура - [7]
И что же он воровал?
Всякую ерунду. Монеты, завалившиеся за диванные подушки. Какие-то мелочи у Виктории — журналы, ручки, диски. Пачку моих сигарет — хотя я не думаю, что он их скурил. Я никогда не знаю, где что, поэтому думала, что просто куда-то не туда положила. Но Алекс всегда был щепетилен, и он с самого начала заподозрил Гая. Я думаю, он делал это, чтобы привлечь внимание, но Алекса ужасно возмущало то, что он может быть нечестным. Я Гая, конечно, защищала. Возможно, я бы защищала его, даже если б знала, что он делает. Но тогда я просто не желала смотреть правде в глаза. Я всегда находила виноватых.
Кого?
Миранду, нашу няню. Или себя, или Вики.
Я полагаю, что желание «посмотреть правде в глаза» и побудило Алекса к первой встрече с Шерри Томас.
В чем-то — да. Полагаю, вы правы. Дело в том, что для Алекса наступил такой момент, когда он почувствовал, что теряет четкость зрения. Он хотел, чтобы все снова сфокусировалось — чтобы в кадр попала я, его дети, он сам. Прежде всего — он сам. Он знал, что, воплощая план действий, который для себя придумал, он может причинить себе боль — я имею в виду эмоциональную, — но вряд ли он думал, что это заденет и нас.
Даже когда он вступил в связь с мисс Томас?
«Вступил в связь»? Я хорошо знакома с жаргоном таблоидов и понимаю, что означает это слово.
Как бы вы сами это определили?
Я думаю, она его околдовала.
В буквальном смысле?
Конечно же нет. Но он переживал сложный момент в жизни, и она этим воспользовалась. У нее был талант находить слабости. В некоем неприглядном смысле — она обладала гениальной способностью видеть людей такими, какие они есть. Она сбила его с пути. Она создала вокруг него ситуацию, из которой он уже не мог найти выход. Она чувствовала его страхи и эксплуатировала их.
Роковая женщина?
Именно что. И как оказалось — в самом буквальном смысле.
[Примечание автора: Саманта Сеймур начинает рыдать. Она прикрывает лицо руками и раскачивается всем телом взад-вперед, потом из стороны в сторону, будто на нее набросились все четыре ветра сразу. Она обхватывает себя, словно ее руки не дадут ей разлететься. Я поднимаюсь со стула, полагая, что должен попытаться ее успокоить, но останавливаюсь в нерешительности. В конце концов, мы едва знакомы. Заметив мое затруднение, она машет на меня рукой, и я сажусь, чтобы дождаться, когда буря стихнет сама собой.]
Миссис Сеймур…
О, это так нелепо. Простите.
Я понимаю. Знаю, вам должно быть непросто. Может, прервемся на время?
Нет, нет, все в порядке. Со мной это случается. На улице, в супермаркете. Сейчас хотя бы в сравнительно приватной обстановке. Давайте продолжим.
Вы уверены?
Прошу вас. Я в порядке. Правда.
[Саманта достает из сумки носовой платок, прочищает нос, кладет платок на место, оглаживает слаксы.]
Давайте тогда поговорим немного о Гае?
Гай… Ну, Гай всегда был чувствительным ребенком. Я знаю, что Алекс считал его строптивым, грубым, эгоистичным. Типичный портрет тинейджера. Но все это потому, что Гай был обижен. Он знал, кого отец больше любит.
Вы полагаете, он воровал, чтобы быть пойманным?
Не знаю. Вероятно.
В одном из газетных интервью вы сказали, что вам казалось, будто ваш муж пристрастился к видеонаблюдению, как к наркотику. Как быстро это произошло?
Практически моментально. У него была склонность к маниям. Он забрался в глубокую пещеру, и ему было сложно выбраться. Например, он жутко мучился, когда бросал курить. Мы оба бросили в начале того года, пообещали друг другу на Новый год, потому что не хотели курить, когда в доме малышка. Он очень страдал. И в доме все должно было быть на своих местах. Он часто называл меня неряхой. Наверное, он был прав. У него все должно было быть чисто-аккуратно, все по полочкам. Он не выносил грязи и беспорядка. А в семье не может царить идеальный порядок. Возможно, он просто по складу характера не был создан для семейной жизни. Иногда он почти признавал это. Слишком много хаоса. Все было недостаточно чисто, недостаточно организованно. Себя он воспринимал как единственную связывающую силу, которая держала нас вместе. Он был убежден, что без него все развалится. Возможно, это оттого, что он чувствовал себя нелюбимым. Нe знаю. Возможно, именно этого он хотел добиться своим последним пристрастием — зафиксировать свою добродетельность.
Нелюбимым кем? Вами?
Всеми нами. Мы, конечно, воспринимали его как нечто само собой разумеющееся. И похоже, что в итоге мы все сговорились и приписали ему роль эдакого фельдфебеля. Мы смеялись над ним у него за спиной. Без гадостей, но выглядело это, наверное, не очень приятно… если смотреть его глазами. Через холодный глаз объектива камеры. Как угодно. Хоть мы и любили его, в наших глазах он был немного похож на высохший источник — ну, вроде короля Лира. Ирония ситуации заключалась в том, что эта его мания произошла от его неуверенности, и ее же она и питала.
Почему?
Потому что сложно поддерживать близкие отношения с человеком, который тебя постоянно отчитывает. Особенно если этот человек еще и неудачник. И потому что сложно любить человека, который лучше тебя.
Простите, пожалуйста, за этот вопрос, но… вы его?..
«Все существующее – иллюзия. Правда – ложь. Миром правит парадокс. И это дает надежду», – считает герой романа. Разуверившись в любви, он обратил взор внутрь себя и с удивлением обнаружил в своем черно-белом мире мириады оттенков серого. И решил разобраться: Что случилось с женщинами? Что случилось с ним самим? Что вообще случилось?
Тим Лотт (род. 1956) — один из самых популярных современных английских писателей. Первая его книга «Запах сухих роз» (The Scent of Dry Roses, 1996) получила премию «За Лучшую автобиографию» в 1996 г. Роман «Блю из Уайт-сити» (White City Blue, 1999) был удостоен премии Уитбреда в 2000 г. Роман «Штормовое предупреждение» (Rumours of а Hurricane, 2002) признан критиками лучшей книгой года. «Блю из Уайт-сити» — роман о конфликте между дружбой и любовью. Дружбой, замешанной на подтрунивании, пиве и ностальгии по Лучшему Дню, который друзья поклялись отмечать каждый год, несмотря ни на что.
Автор много лет исследовала судьбы и творчество крымских поэтов первой половины ХХ века. Отдельный пласт — это очерки о крымском периоде жизни Марины Цветаевой. Рассказы Е. Скрябиной во многом биографичны, посвящены крымским путешествиям и встречам. Первая книга автора «Дорогами Киммерии» вышла в 2001 году в Феодосии (Издательский дом «Коктебель») и включала в себя ранние рассказы, очерки о крымских писателях и ученых. Иллюстрировали сборник петербургские художники Оксана Хейлик и Сергей Ломако.
В каждом произведении цикла — история катарсиса и любви. Вы найдёте ответы на вопросы о смысле жизни, секретах счастья, гармонии в отношениях между мужчиной и женщиной. Умение героев быть выше конфликтов, приобретать позитивный опыт, решая сложные задачи судьбы, — альтернатива насилию на страницах современной прозы. Причём читателю даётся возможность из поглотителя сюжетов стать соучастником перемен к лучшему: «Начни менять мир с самого себя!». Это первая книга в концепции оптимализма.
Перед вами книга человека, которому есть что сказать. Она написана моряком, потому — о возвращении. Мужчиной, потому — о женщинах. Современником — о людях, среди людей. Человеком, знающим цену каждому часу, прожитому на земле и на море. Значит — вдвойне. Он обладает талантом писать достоверно и зримо, просто и трогательно. Поэтому читатель становится участником событий. Перо автора заряжает энергией, хочется понять и искать тот исток, который питает человеческую душу.
Когда в Южной Дакоте происходит кровавая резня индейских племен, трехлетняя Эмили остается без матери. Путешествующий английский фотограф забирает сиротку с собой, чтобы воспитывать ее в своем особняке в Йоркшире. Девочка растет, ходит в школу, учится читать. Вся деревня полнится слухами и вопросами: откуда на самом деле взялась Эмили и какого она происхождения? Фотограф вынужден идти на уловки и дарит уже выросшей девушке неожиданный подарок — велосипед. Вскоре вылазки в отдаленные уголки приводят Эмили к открытию тайны, которая поделит всю деревню пополам.
Генерал-лейтенант Александр Александрович Боровский зачитал приказ командующего Добровольческой армии генерала от инфантерии Лавра Георгиевича Корнилова, который гласил, что прапорщик де Боде украл петуха, то есть совершил акт мародёрства, прапорщика отдать под суд, суду разобраться с данным делом и сурово наказать виновного, о выполнении — доложить.
Начало XVII века. Голландское судно терпит крушение у берегов Японии. Выживших членов экипажа берут в плен и обвиняют в пиратстве. Среди попавших в плен был и англичанин Джон Блэкторн, прекрасно знающий географию, военное дело и математику и обладающий сильным характером. Их судьбу должен решить местный правитель, прибытие которого ожидает вся деревня. Слухи о талантливом капитане доходят до князя Торанага-но Миновара, одного из самых могущественных людей Японии. Торанага берет Блэкторна под свою защиту, лелея коварные планы использовать его знания в борьбе за власть.
Впервые на русском – новейшая книга автора таких международных бестселлеров, как «Шантарам» и «Тень горы», двухтомной исповеди человека, который сумел выбраться из бездны и уцелеть. «Это поразительный читательский опыт – по крайней мере, я был поражен до глубины души», – писал Джонни Депп. «Духовный путь» – это поэтапное описание процесса поиска Духовной Реальности, постижения Совершенства, Любви и Веры. Итак, слово – автору: «В каждом человеке заключена духовность. Каждый идет по своему духовному Пути.
Джеймс Джойс (1882–1941) — великий ирландский писатель, классик и одновременно разрушитель классики с ее канонами, человек, которому более, чем кому-либо, обязаны своим рождением новые литературные школы и направления XX века. Роман «Улисс» (1922) — главное произведение писателя, определившее пути развития искусства прозы и не раз признанное лучшим, значительнейшим романом за всю историю этого жанра. По замыслу автора, «Улисс» — рассказ об одном дне, прожитом одним обывателем из одного некрупного европейского городка, — вместил в себя всю литературу со всеми ее стилями и техниками письма и выразил все, что искусство способно сказать о человеке.
Впервые на русском – долгожданное продолжение одного из самых поразительных романов начала XXI века.«Шантарам» – это была преломленная в художественной форме исповедь человека, который сумел выбраться из бездны и уцелеть, разошедшаяся по миру тиражом четыре миллиона экземпляров (из них полмиллиона – в России) и заслужившая восторженные сравнения с произведениями лучших писателей нового времени, от Мелвилла до Хемингуэя. Маститый Джонатан Кэрролл писал: «Человек, которого „Шантарам“ не тронет до глубины души, либо не имеет сердца, либо мертв… „Шантарам“ – „Тысяча и одна ночь“ нашего века.