Запретная любовь. Колечко с бирюзой - [2]

Насколько более легким был бы этот период ожидания, если бы она могла уже сейчас переехать к Филиппу. Ее нынешнее уединенное существование было тяжелым испытанием после жизни, всегда полной дел и забот, к которой она привыкла у себя дома. Сколько энергии приходилось тратить на одни только приемы гостей Чарльза, на уход за детьми! Здесь, в этой квартире, у нее слишком много времени для размышлений. Когда человек на распутье, копание в собственной душе становится опасным.

Ах, если бы она могла решиться поднять телефонную трубку и набрать номер Фила! Но ее маленькие часы в синем кожаном футляре показывали четыре утра. Фил находился на поздней репетиции одной из своих пьес для телевидения. Вряд ли в столь неурочный час он будет рад услышать ее голос и истерический рассказ о страшном сне. А кроме того, ей, похоже, и поведать нечего, разве что повторить извечные бессмысленные женские заклинания: «Я люблю тебя, ты мне нужен, мне просто хотелось услышать твой голос».

Она достала из флакончика таблетку снотворного и снова улеглась в ожидании, когда подействует лекарство. Только сон мог избавить ее на время от тяжких дум и воспоминаний, которые и так отняли у нее столько сил.

Долгие недели Кристина колебалась, разрываясь между долгом и острым желанием всего того, что мог дать ей Филипп. Быть может, прояви Чарльз или дети подлинный интерес к ней, у нее никогда не хватило бы мужества оставить их. Видит бог, она стойко противилась искушению. Быть может, сама судьба устроила их встречу в такой психологический момент, когда она оказалась на грани нервного срыва и отчетливо поняла: ни одного дня в роли жены Чарльза Аллена она больше не выдержит.

Крис увидела Филиппа на вечеринке у своей приятельницы Фрэнсис Графтон. Фрэн была права, предрекая, что они с Филом сразу же почувствуют неодолимое влечение друг к другу. Филипп был писателем, человеком романтического склада, настоящим художником и даже немного актером. Полная противоположность Чарльзу! Фрэн могла предугадать, что между ними вспыхнет огонь страсти, который разгорится в бурный роман.

Такая раздельная жизнь — Филипп жил в своей лондонской квартире, она — в маленькой квартирке, которую снимала у одной из приятельниц Фрэн, — была крайне тягостной для обоих. Но Чарльз выставил условие: либо она будет жить одна, пока не выйдет замуж за Филиппа, либо он не позволит ей видеться с детьми.

Она вынуждена была подчиниться требованию Чарльза и даже признать его справедливым и обоснованным. Кристина понимала, что такое дети. Вряд ли можно объяснить десятилетнему мальчику и восьмилетней девочке, что их мама, видите ли, живет со своим любовником, в то время как папа остался дома совсем один. Слишком сложная ситуация! Кристине хотелось бы думать, что Чарльз попросту мстит, стремясь отдалить ее от любовника. Наверное, было бы легче, если бы она смогла возненавидеть Чарльза.

Но, пожалуй, по-настоящему она ненавидела его лишь один раз: во время поездки в Брайтон — той самой, которую только что вновь пережила во сне. Вообще-то, Чарльз никогда не был сознательно жесток. В глазах большинства он наверняка выглядел прекрасным мужем и преданным отцом. Он и в самом деле был предан своему сыну. Забавно, что Крис даже в мыслях всегда называла Джеймса сыном Чарльза. Дело в том, что они были до невероятного похожи друг на друга — оба самодовольные, свободные от всяких эмоций, никак не зависящие от нее. Оба страшно упрямые и начисто лишенные чувства юмора.

Она сознавала: в тот день, когда они обсуждали предстоящий развод, Чарльз был прав, заявив, что Джеймс предпочтет жить с ним. Мальчик обожал отца. Что касается ее маленькой дочки, Дилли, Кристина считала несправедливым разлучить ее с отцом, братом и родным домом. Дети проводили восемь месяцев в году в школе-интернате. Чарльз согласился с тем, что часть школьных каникул они должны жить у нее. Дилли не была сентиментальным ребенком, и в сложившейся ситуации это было очень кстати. Она никогда не цеплялась за мать, как некоторые дети. Похоже, что и Джеймс, и Дилли унаследовали от Чарльза дух независимости. Они чувствовали себя абсолютно счастливыми и благополучными в своих школах.

Конечно, уйдя от них, Крис словно отрывала кусочек от собственного сердца. Но когда она станет женой Филиппа, у детей не будет уютного нормального дома, куда они могли бы возвращаться из школы. Лондонская квартира Фила могла служить в лучшем случае временным пристанищем. Он так часто бывал в отъезде, месяцами работая над своими сценариями где-нибудь в Европе или в Америке. Вот и сейчас у него крупный контракт с влиятельной компанией в Риме. В ближайшем будущем предстоит поездка в Голливуд. Крис спрашивала себя: есть ли какое-нибудь место для двух маленьких детей в той новой жизни, которую она будет делить с Филиппом? Ответ был очевиден: нет.

Эта мысль испугала ее. Пусть Джеймс и Дилли в ней не нуждаются, но все-таки они ее дети, часть ее самой, и она не могла полностью отрицать, что сама нуждается в них. Фил, тот вообще не питал особой любви к детям. Они его попросту не интересовали, хотя, когда ему приходилось иметь с ними дело, он относился к ребятишкам доброжелательно. Фил был из тех мужчин, которые готовы похлопать ребенка по плечу, подарить ему монетку и тут же забыть о его присутствии. Правда, он уверял Крис, что к ее детям будет относиться иначе. Внезапно она подумала: интересно, а понравится ли Фил Джеймсу и Дилли? До сих пор они еще не встречались, и она знала, что будет сильно нервничать, когда придет час первого знакомства. Они были по натуре истинными детьми Чарльза — очень критически относились к людям и нелегко шли на сближение. Если Филипп им не понравится, они могут быть просто беспощадными. Если они станут держаться натянуто и неприветливо, ему, естественно, это не понравится.