Запрещенный Сталин - [88]
В предыдущей главе мы видели, что кампания против бюрократизма в партии, особенно на среднем уровне, усилилась в 1937 году. Во время этой кампании Ярославский решительно атаковал бюрократический аппарат. Он заявил, что в Свердловске половина членов Президиума Областного Совета не избиралась, а была кооптирована. Московский Совет собирался всего раз в году. Некоторые руководители даже не знают, как выглядят их подчиненные. Ярославский утверждал:
"Такой партийный аппарат, который должен бы помогать партии, зачастую ставит себя впереди партийных масс и партийных руководителей и еще больше увеличивает разрыв между массами и руководством".(210)
Гетти писал:
"Центр пытался развязать критику аппарата среднего уровня рядовыми активистами. Без официального разрешения и давления сверху сами по себе рядовые члены партии не были способны организовать и поддерживать такое движение против своих непосредственных руководителей".(211)
Бюрократизм и произвол в подходе к людям в провинциальном аппарате подкреплялся тем, что этот аппарат имел фактическую монополию на опыт администрирования. Большевистское руководство вдохновляло массы на борьбу против этих буржуазных и бюрократических настроений. Гетти писал:
"Народный контроль снизу был наивностью; пожалуй, это была искренняя, но напрасная попытка использовать простой народ для слома закрытых региональных правящих структур".(212)
В начале 1937 года областные сатрапы, подобные Румянцеву из Западной области, равной по территории западноевропейской стране, не могли быть убраны с поста в результате критики масс. Он был снят сверху, за связи с военным заговором, как пособник Уборевича.
"Два радикальных течения тридцатых годов слились в июле 1937 года, и итоговая стихия расстроила бюрократию. Кампания Жданова по партийному возрождению и охота Ежова на врагов сошлись и создали хаотичный "популистский террор", изменивший партию...
Антибюрократический популизм и террор органов НКВД разрушил конторы и кабинеты, и самих кабинетчиков. Радикализм обернул политическую машину на себя и разрушил партийную бюрократию".(213)
Борьба против проникновения нацистов и военных заговорщиков, следовательно, слилась с борьбой против бюрократизма и пережитков феодализма. Это была революционная чистка снизу и сверху. Чистка началась кадровым решением, подписанным 2 июля Сталиным и Молотовым.
Затем Ежов подписал смертные приговоры на 75 950 человек, чья непримиримая враждебность к Советской власти была общепризнанной: крупные уголовные преступники, кулаки, контрреволюционеры, шпионы и антисоветские элементы. Эти дела должны были рассматриваться тройками в составе секретаря обкома партии, председателя областного Совета и начальника областного управления НКВД. Но, уже начиная с сентября 1937 года, руководство чистки на областном уровне и уполномоченные делегаты руководства партии стали требовать увеличения квоты на расстрел антисоветских элементов.
Зачастую чистка проводилась неэффективно и анархически. Уехав от ареста из Минска, полковник Куцнер приехал в Москву, где стал профессором Академии им. Фрунзе! Гетти цитирует показания Григоренко и Гинзбурга, двух противников Сталина: "Если кто-либо чувствовал, что его арест неминуем, то он мог уехать в другой город и, как правило, избежать ареста".(214)
Секретари обкомов старались показать свою бдительность, осуждениями и исключениями большого числа низовых кадров и рядовых членов партии.(215) Спрятавшиеся в партии противники вели дело так, чтобы исключить как можно больше коммунистов из партии. Вот что показал один из таких противников:
"Мы стремились исключить всех, кого только смогли. Мы исключали людей, когда не было оснований для этого. У нас была одна цель - увеличить число озлобленных людей и тем самым увеличить число наших сторонников".(216)
Руководство гигантской, многонациональной страной, все еще пытающейся преодолеть свою отсталость, было крайне трудной задачей. Во многих областях стратегии Сталин делал упор на разработку генерального направления. Затем он давал задачу на выполнение одному из своих помощников. Для руководства проведением чистки он заменил либерала Ягоду, который легкомысленно отнесся к некоторым заговорам, на Ежова, старого большевика из рабочих.
Но через три месяца после начала чистки, проводимой Ежовым, появились сигналы о том, что Сталин не доволен способами проведения операции. В октябре Сталин вмешался для того, чтобы подтвердить доверие руководителям экономики страны. В декабре 1937 года отмечалась двадцатая годовщина НКВД. Некоторое время в прессе раздувался культ НКВД, "авангарда партии и революции". Сталин даже не дождался следующего значительного события. В конце декабря были сняты с постов три заместителя наркома НКВД.(217)
В январе 1938 года Центральный Комитет принял резолюцию о ходе чистки. В ней подтверждалась необходимость проявлять бдительность и проведения репрессий против врагов и шпионов. Но больше всего критики было уделено "фальшивой бдительности" некоторых партийных секретарей, которые нападали на массы, чтобы защитить себя. Это начиналось следующими словами:
Людо Мартенс (1946–2011), основатель и руководитель Партии Труда Бельгии, задумывал свою книгу как опровержение «хорошо известных истин» о Сталине, ставших чуть ли не частью подсознания западного человека. Разоблачая мифы о «завещании Ленина», насильственной коллективизации, уничтожении гвардии старых большевиков, сговоре с Гитлером и т. д., бельгийский коммунист утверждает, что сегодня «любая страна может только мечтать о таких достижениях, которые были при Сталине» и что правда о вожде написана кровью героев, избавивших мир от фашистской нечисти.Легендарная книга, посвящённая защите исторической роли Сталина и партии большевиков, дополнена впервые переведёнными на русский язык статьями и выступлениями Людо Мартенса, в которых содержится резкая и одновременно объективная критика ревизионизма и оппортунизма всех мастей – от троцкизма до горбачёвщины – и анализируется ситуация в постсоветской России и странах бывшего социалистического лагеря.
Предлагаем третью книгу, написанную Кондратием Биркиным. В ней рассказывается о людях, волею судеб оказавшихся приближенными к царствовавшим особам русского и западноевропейских дворов XVI–XVIII веков — временщиках, фаворитах и фаворитках, во многом определявших политику государств. Эта книга — о значении любви в истории. ЛЮБОВЬ как сила слабых и слабость сильных, ЛЮБОВЬ как источник добра и вдохновения, и любовь, низводившая монархов с престола, лишавшая их человеческого достоинства, ввергавшая в безумие и позор.
«Преподавателям слово дано не для того, чтобы усыплять свою мысль, а чтобы будить чужую» – в этом афоризме выдающегося русского историка Василия Осиповича Ключевского выразилось его собственное научное кредо. Ключевский был замечательным лектором: чеканность его формулировок, интонационное богатство, лаконичность определений завораживали студентов. Литографии его лекций студенты зачитывали в буквальном смысле до дыр.«Исторические портреты» В.О.Ключевского – это блестящие характеристики русских князей, монархов, летописцев, священнослужителей, полководцев, дипломатов, святых, деятелей культуры.Издание основывается на знаменитом лекционном «Курсе русской истории», который уже более столетия демонстрирует научную глубину и художественную силу, подтверждает свою непреходящую ценность, поражает новизной и актуальностью.
«Преподавателям слово дано не для того, чтобы усыплять свою мысль, а чтобы будить чужую» – в этом афоризме выдающегося русского историка Василия Осиповича Ключевского выразилось его собственное научное кредо. Ключевский был замечательным лектором: чеканность его формулировок, интонационное богатство, лаконичность определений завораживали студентов. Литографии его лекций студенты зачитывали в буквальном смысле до дыр.«Исторические портреты» В.О.Ключевского – это блестящие характеристики русских князей, монархов, летописцев, священнослужителей, полководцев, дипломатов, святых, деятелей культуры.Издание основывается на знаменитом лекционном «Курсе русской истории», который уже более столетия демонстрирует научную глубину и художественную силу, подтверждает свою непреходящую ценность, поражает новизной и актуальностью.
«Преподавателям слово дано не для того, чтобы усыплять свою мысль, а чтобы будить чужую» – в этом афоризме выдающегося русского историка Василия Осиповича Ключевского выразилось его собственное научное кредо. Ключевский был замечательным лектором: чеканность его формулировок, интонационное богатство, лаконичность определений завораживали студентов. Литографии его лекций студенты зачитывали в буквальном смысле до дыр.«Исторические портреты» В.О.Ключевского – это блестящие характеристики русских князей, монархов, летописцев, священнослужителей, полководцев, дипломатов, святых, деятелей культуры.Издание основывается на знаменитом лекционном «Курсе русской истории», который уже более столетия демонстрирует научную глубину и художественную силу, подтверждает свою непреходящую ценность, поражает новизной и актуальностью.
Эти биографические очерки были изданы около ста лет назад в серии «Жизнь замечательных людей», осуществленной Ф.Ф.Павленковым (1839-1900). Написанные в новом для того времени жанре поэтической хроники и историко-культурного исследования, эти тексты сохраняют ценность и по сей день. Писавшиеся «для простых людей», для российской провинции, сегодня они могут быть рекомендованы отнюдь не только библиофилам, но самой широкой читательской аудитории: и тем, кто совсем не искушен в истории и психологии великих людей, и тем, для кого эти предметы – профессия.
Эти биографические очерки были изданы около ста лет назад отдельной книгой в серии «Жизнь замечательных людей», осуществленной Ф. Ф. Павленковым (1839—1900). Написанные в новом для того времени жанре поэтической хроники и историко-культурного исследования, эти тексты сохраняют по сей день информационную и энергетико-психологическую ценность. Писавшиеся «для простых людей», для российской провинции, сегодня они могут быть рекомендованы отнюдь не только библиофилам, но самой широкой читательской аудитории: и тем, кто совсем не искушен в истории и психологии великих людей, и тем, для кого эти предметы – профессия.