Запрещенные евангелия - [18]

Борьба за авторитет Петра началась давно. Христиане рассказывали, что Петр погиб в Риме во время массовых казней 66 г. н. э., когда правил жестокий император Нерон. Поэтому уже в III в., когда епископы христианских общин Рима стали называть себя папами и претендовать на руководство всеми христианами империи, они начали утверждать, что именно Петр, легендарный первый епископ Рима, был самым главным учеником Христа. Правда, канонические евангелия не слишком много говорили о Петре: там даже рассказывалось, что, когда Иисус был взят под стражу, Петр трижды отрекся от него. Чтобы возвысить Петра в Евангелие от Матфея была вставлена фраза, на которой основывали и продолжают основывать свои претензии римские папы: «Ты — Петр (греческое „камень“. — И. С.), и на сем камне я создам церковь мою, и врата ада не одолеют ее. И дам тебе ключи царства небесного; и что свяжешь на земле, то будет связано на небесах; и что разрешишь на земле, то будет разрешено на небесах» (гл. 16, ст. 18, 19). Этих слов нет в других евангелиях; их не знают писатели II в. Они появились около III в., когда римские епископы боролись за создание единой церковной организации под своим началом. В канон были включены и два небольших послания, приписываемых апостолу Петру.

Существовало ли Евангелие Петра?

Почему же так мало сочинений вошло в канон от имени первого ученика?

Какой поддержкой пропаганде римских епископов явилось бы включение в канон не второстепенных посланий и не сомнительной фразы о ключах от царства небесного, а, например, рассказа Петра о жизни и учении Иисуса! Церковники не могли сфабриковать такого рассказа потому, что уже существовало Евангелие Петра, написанное раньше или, во всяком случае, одновременно с каноническими. Это евангелие было хорошо известно верующим; особенно почитали его в восточных провинциях.

Христианский писатель, один из «отцов церкви», Ори-ген ссылается на него. Упоминает рассказ Петра и Юстин.

Евсевий (IV в.) в «Церковной истории» приводит отрывок из письма антиохийского епископа Серапиона (около 200 г.), который отмечает, что Евангелие Петра пользовалось уважением среди некоторых христиан Сирии, но составлено, по мнению Серапиона, было не ими, а какой-то более древней еретической группой (Евсевий, VI, 12, 3–6). Итак, Евангелие Петра слишком хорошо знали, чтобы можно было позднее создать еще одно под этим именем. Тогда встает вопрос: как могло случиться, что оно не было включено в канон, что люди, называвшие себя преемниками Петра и всячески стремившиеся укрепить его авторитет, не признали сочинения, написанного от его имени? Вплоть до конца XIX в. ученые не могли ответить на этот вопрос.

Отрывок из Ахмима

Дважды отвергнутое

В 1892 г. в Египте, в Ахмиме, археологи обнаружили на папирусе отрывок, содержащий описание казни и воскресения Иисуса. Отрывок был написан по-гречески; автор его называл себя «я, Петр». Итак, часть Евангелия Петра была найдена. Находка вызвала огромное количество статей и исследований. Церковники, особенно католические и православные, поспешили еще раз отречься от этого произведения. Они стремились доказать, во-первых, что Евангелие Петра подложное, во-вторых, что оно написано позже канонических и, в-третьих, что содержание его является искаженной переработкой материала Нового завета. Чтобы обосновать первое положение — непричастность апостола Петра к написанию найденного евангелия, они воспользовались методом своих противников, доказывавших позднее происхождение Нового завета. Один из наиболее «ученых» священников православной церкви, протоиерей Рождественский, детально проанализировал отрывок и пришел к выводу, что он полон противоречий, неточностей и исторических несообразностей[43]. «Даже в передаче собственных вымыслов, — восклицает Рождественский, — автор (евангелия. — И. С.) не может обойтись без ошибок и неясностей». Но ведь то же самое можно сказать о любом авторе новозаветных сочинений! Рождественский пытается уличить евангелиста в несообразностях: он обращает внимание на то, что, говоря об учениках Иисуса после его смерти, Петр пишет, что их было двенадцать, хотя двенадцатый — Иуда-предатель — никак не мог быть среди апостолов. Однако та же несообразность встречается и в Новом завете: в Первом послании к коринфянам говорится, что Иисус явился двенадцати (I коринф., гл. 15, ст. 5); двенадцать апостолов после смерти Христа упоминаются и в Евангелии от Иоанна (гл. 20, ст. 24). Но нелепостей Нового завета Рождественский старается не замечать. Неясности новооткрытого евангелия ничуть не отличаются от неясностей евангелий боговдохновенных; они вызваны тем, что авторы и редакторы всех этих сочинений не имели точного представления о событиях, которые описывали, и пользовались самыми разными источниками.

Зависимость апокрифа от четырех евангелий церковники доказывали очень просто: все, что не совпадает с рассказом Нового завета, — выдумка автора, все, что сколько-нибудь похоже, взято из этого рассказа. Правда, уже сразу после опубликования отрывка большинство добросовестных буржуазных ученых (такие, как представители исторической школы — Гарнак, Креденер, Швеглер и др.) высказались за раннее происхождение Евангелия Петра