Запрещенная реальность. Том 1 - [64]

Горшин имел в виду преступную группировку, контролирующую район у Марьиной Рощи и возле Коптевских бань. Группировка общей численностью предположительно в двести пятьдесят человек промышляла рэкетом, разбоем, грабежом и заказными убийствами. Активность ее росла, а оперативные меры милиции не срабатывали.

Завьялов выпил еще порцию валокордина, поморщился, массируя грудь. Горшин внимательно посмотрел на него:

— Вас что-то еще беспокоит. Слежка? Кто-то вами заинтересовался?

— Мной лично — нет, но нас, похоже, обложили со всех сторон. Уже и контрразведку подключили. Какой-нибудь промах — и все!..

— Ну, «фискалы» работают по «Чистилищу» давно, а вот настроение мне ваше не нравится, Дмитрий Васильевич. Что значит «все»? Устали — езжайте на юг отдыхать, на месяц, организация это переживет.

— Она-то переживет, да я не смогу. Извините, Граф, нервы сдают. Как идет подготовка операции «Зеленый президент»?

— Выявлены все исполнители и часть организаторов. Нити тянулись в Дагестан, Ичкерию и Армению. Это осложняет дело. Надо туда ехать.

Под операцией «Зеленый президент» Завьялов имел в виду валютные махинации. Среди вдохновителей оказались юрист, педагог, торговый работник, сотрудник управления контрразведки, «шишка» из аппарата президента Чеченской республики. Наладив производство фальшивых долларов, они начали сбыт их в Москве и других городах России, попались и… были выпущены на свободу «за отсутствием состава преступления». Приложил к этому делу руку и прокурор Жаров, и судья Муфтафчиев, и адвокаты, и следователи Генпрокуратуры, купленные «на корню».

— Мера пресечения? — тихо проговорил Завьялов.

— Лидерам — вышка, — твердо ответил Горшин. — Остальным — по степени виновности.

Завьялов поежился, встретив его взгляд — темный, непроницаемо-насмешливый, но отважился сказать:

— Загадочный вы все же человек, Граф. Жестокий и одновременно уязвимый. Если бы не вы, «Чистилища» не существовало бы, во всяком случае, в таком масштабе. Приступив к его организации три года назад, я в общем-то знал, что делаю: преступник должен быть наказан! Это справедливо, не более того. За это я боролся и буду бороться. Но ваших целей не понимаю, вы действительно загадка для меня. Опасная загадка.

— Таким меня создал Господь Бог, — пожал плечами Горшин, — ему видней. У каждого свой путь спасения. Их всего-то четыре: путь познания, путь практических деяний — добрых, имеется в виду, путь мистического созерцания и путь веры. Выбирайте любой, но не стойте — идите! Прогресс человечества возможен лишь как сумма духовных прогрессов отдельных людей, вот и вносите свою лепту.

Помолчали. Завьялов долго смотрел в окно на темнеющее небо.

— Иногда мне кажется, что вы гораздо старше меня… и не только меня — старше всех. И мне становится страшно. А вам не страшно, что мы давно преступили закон, присвоив себе привилегии судей и палачей? Что вы чувствуете, когда убиваете человека, пусть подонка, пусть преступника, но человека?

Горшин встал, бесшумно переместился к окну; не подошел, а именно переместился, как тень. Голос его был тих и ровен, когда он заговорил:

— У Филдинга есть великолепное изречение по этому поводу: «Еще я слышал, как один хирург, отрезая больную ногу, на вопрос, что сам он в это время ощущает, ответил: „Ровно ничего!“ Так вот, я — тот самый хирург. И отрезаю я больную ногу. И еще: не терзайте душу сомнениями, против беспредела нет иных мер борьбы, кроме адекватного беспредела, обращенного на самих преступников.

Дмитрий Васильевич вздохнул. Сомнения не оставили его, но спорить не хотелось.

— Может быть, мы все же не с тем боремся, с чем надо, — пробормотал он. — Мы боремся с последствиями, а надо уничтожать причину. Согласны?

Горшин, не оборачиваясь, улыбнулся скорбно и жестко. 

ВЫХОД В ЭФИР

Странным был этот ринг: полом его была зеленая равнина, столбами — гигантские деревья, канатами — реки и жгуты дыма. Матвей стоял в своем углу и ждал противника. Большей частью сознания он воспринимал действие как должное, и лишь человеческая мысль, почти задавленная вселенной сна, робко ворочалась в теснинах лба: этого не может быть!.. на самом деле такого ринга не существует… я просто сплю…

С гулом содрогнулась равнина, и в противоположном углу ринга выросла гигантская фигура: всадник на черном коне, в черных латах и в черном шлеме с черным пером. Из-под забрала смотрели на мир Пустота и Тьма. В одной руке всадник держал волнистый меч из струящегося мрака, в другой — поводья, украшенные черепами разных существ.

Взмахнув мечом, всадник устремился вперед, и где ступал его конь, вяла трава. Земля покрывалась трещинами и провалами, и по ней рассыпалась сажа. Тупая и злобная сила попирала жизнь, надвигалась и давила, на Матвея повеяло холодом смерти, он невольно попятился. Монарх тьмы! — вспыхнула в голове догадка.

— Это еще не монарх тьмы, — прозвучал с небес чей-то суровый голос. — Всего лишь его фантом с кое-какими свойствами оригинала. Готов ли ты с ним сразиться?

Матвей, стиснув зубы, остановился, но страха преодолеть не смог.

— Ха-ха-ха! — засмеялся всадник так, что гул раскатами ушел в небо, равнина заколебалась и реки вышли из берегов. — Эта козявка — мой противник? Я плевком раздавлю его!