Запрещенная реальность. Том 1 - [292]

Самандар пожал руку потерявшему дар речи хозяину кабинета и вышел. Только после этого у Евгеньева сложился наконец вопрос, который он запоздало хотел задать гостю: откуда тому все известно?

Но ответить на него уже было некому. Трудовой день Сергей Владимирович заканчивал, но по-прежнему голова его была занята одним: что бы это значило, откуда Самандар взял, что на «Честь и Достоинство» покушаются спецслужбы? Зачем он предупредил? Откуда знает такие подробности о деятельности ФСБ? И вообще правда ли это?..

Нанеся два визита, проведя тренировку в зале Ассоциации, пообедав и поработав с документацией, Евгеньев собрал начальников отделов и службы безопасности МАНОКК и предупредил о возможных провокациях со стороны правоохранительных органов.

— Кому-то в верхах наше объединение встало поперек горла. Видимо, там считают, что мы теперь имеем слишком большой авторитет среди новых партий.

— Но с какой стати защитники правопорядка станут нападать на нас? — высказал недоумение начальник охраны Ассоциации. — Ничего противозаконного мы не совершаем.

— Правоохранительные органы склонны больше защищать наши права от нас самих, — проворчал заместитель Евгеньева. — Но если это правда, я бы посоветовал обратиться за помощью.

— К кому? — иронично осведомился начальник ин-формационнбго отдела. — Не к самим же работникам безопасности, коль скоро они и затевают сию провокацию.

— К «Чистилищу».

В кабинете послышались смешки. Улыбнулся и Сергей Владимирович, но как-то невесело.

— В общем, несмотря на то, что мы чисты перед законом, давайте почистим отделы, кабинеты, спрячем лишние бумаги, дискеты, кассеты… не мне вас учить. И будьте готовы ко всему.

— Мы что, уже не способны защитить сами себя? — нахмурился начальник охраны. — Имеем полное право!

— До известного предела. Наши возможности ограничены пистолетами и рукопашным боем, против автоматов и карабинов, согласитесь, этого маловато. Да и ни к чему начинать разборки с «федепасами», когда они при исполнении.

— Надо понимать так, что сегодняшняя игра отменяется? — спросил самый молодой, начальник отдела связи с национальными федерациями карате. Он имел в виду соревнования по пейнтболу.

Во дворе МАНОКК располагал небольшим полем для этой игры, напоминающей известную «Зарницу», где две команды, используя отменные навыки тактики и спортивной подготовки, сражались красящими шариками за овладение флагом противника. Игра была очень популярна среди молодежи Ассоциации, но в нее с удовольствием играли и ветераны, мало в чем уступающие молодым мастерам.

— Игра состоится, — сказал Евгеньев, — но начнется на час позже, чем обычно, из-за погоды: пусть подсохнет поле. Готовьтесь.

Однако в тот день в пейнтбол поиграть не удалось: спецслужбы, о которых предупреждал Самандар, предложили свою игру, оказавшуюся более жестким вариантом пейнтбола, в котором шарики с краской были заменены разнокалиберными пулями.

Атака на все объекты Ассоциации, включая хоздвор и поле для игры в пейнтбол с его искусственной полосой препятствий и бутафорскими крепостями, началась перед концом рабочего дня, в половине пятого. Нападающие действовали столь агрессивно, что охрана МАНОКК и дочерней ее организации «Честь и Достоинство», предупрежденная президентом Евгеньевым, прекратила сопротивление спустя несколько минут после начала штурма. Но это мало помогло работникам Ассоциации. Штурмующие, разъяренные сопротивлением, столкнувшись с другими спецотрядами и приняв их за охрану, «обрабатывали» всех подряд, укладывая захваченных лицом на пол в залах и кабинетах. Не было пощады ни женщинам, ни старикам, ни юным спортсменам, занимавшимся со своими наставниками.

Кое-где вспыхнула стрельба, спровоцированная какой-то из штурмующих сторон, что сразу резко осложнило обустановку, накалив до предела сдавшихся было на милость победителей охранников. А когда из аудитории на четвертом этаже мордовороты в пятнистых балахонах стали выволакивать в коридор за волосы девушек, Евгеньев, наблюдавший из своего кабинета по телемонитору ход «сражения», отдал приказ своей дружине личной охраны работать адекватно. Претворив в жизнь свою идею «защиты людей от любого произвола», то есть создав объединение «Честь и Достоинство», он считал, что имеет право защищаться любым способом, так как никто ему в данном конкретном случае не предъявил никаких обвинений, никаких ордеров, полномочий и разрешений высших чинов, что спецназ имеет право действовать на территории МАНОКК с такой бесцеремонностью и жестокостью. И отряд мастеров карате, имеющих все мыслимые пояса, способных постоять за себя и за дело, за честь и достоинство, как они это понимали вместе с руководителем, начал выдавливать воинов спецподразделений с этажа на этаж, отвечая огнем на огонь и смертным боем на жестокие приемы спецназа.

Матвей Соболев, прибывший к зданию МАНОКК в разгар боя с пятеркой лучших бойцов Первухина и сразу определивший перекрестный характер сражения (снова спецслужбы столкнулись меж собой! Выявить бы режиссера!), вступил в схватку без промедления. Его положение «свободного форварда» позволяло ему самому определять боевую задачу и применять при этом любые средства. Единственным внешним условием в данной операции, выдвинутым лично генералом — начальником Управления спецопераций, было задержание руководителя «антиправительственной» организации «Честь и Достоинство». О том, что информация о деятельности означенной организации была неполной и недостоверной, Матвей догадывался и сам, но не знал, что она настолько лжива, иначе сразу прекратил бы свой «культпоход». Но о настоящей цели операции, разработанной стратегами аналитического сектора УСО ФСБ, он узнал лишь после окончания самой операции. Появившись на территории Ассоциации, представлявшей собой, как и в случае с «Барсом», поле боя, Матвей перешел на темп и окунулся в стихию сражения, как в огонь преисподней, ориентируясь в нем гораздо лучше всех остальных участников.