Запредельник - [60]

— Сейчас я вам дам лекарство, и вы заснете. — Где-то над ним прозвучал женский голос. Он почувствовал, как холодный гипопистолет прислонился к его правому предплечью, а потом ощутил легкое жжение в месте выстрела.

— Ну вот. Теперь вам станет лучше.

Что-нибудь, чтобы я мог заснуть? О, да! «Уснуть, отдаться мечте. И в мечтах мы говорим…» Что? Что там дальше у поэта? Он не мог вспомнить. Сначала это сильно обеспокоило его, но потом он перестал волноваться. Боль в голове утихала, унося с собой беспокойство и напряжение. Он будет спать. Сон прогонит боль и освежит сознание. Он, во всяком случае, надеялся на это. А другого выбора у него не было. Он уже уплывал по волнам сна. И, погружаясь в волны неподвластного сознанию состояния, он вверил себя Даоготу, в безотчетной надежде, что он защитит его от образов сгоревших младенцев.

Книга третья СВЕТЛА СТОКОВИК

«Я всегда любила математику, она наполняла меня волшебным чувством безопасности. Пока вы способны постигать логические построения математических уравнений, они наполняют вас решимостью.

Мне потребовалось некоторое время, чтобы понять, что наше практичное сердце страшится царства хаоса в самом центре бытия, потому что этот хаос приговаривает нас к адской муке: быть подвластным судьбе и не способным что-либо правильно оценить или изменить.

Мне потребовалось очень много времени, чтобы понять: эта неподвластная нам область совсем не является царством хаоса или адом. Просто там таится логика самих уравнений, которая смущает сознание»[3].

Глава 19

Название «лагерь» пробуждало в сознании образы грубых построек. Тем более неожиданным было то, что увидел Маккензи, выйдя из корабля.

На северном склоне заросшей буйной зеленью долины выстроились три небольших здания в нихонианском стиле, объединенных общей террасой из красного камня. Сквозь сад пробивался небольшой ручеек, который постепенно превращался в поток бегущей воды и разделял взлетную площадку и собственно лагерь. Поток воды соединял изогнутый деревянный мостик.

Здания обступали стволы огромных старых деревьев мангалам. Их покрытые наростами ветки, спускаясь вниз, образовывали живые крыши-зонтики, давая спасительное укрытие от дневной жары, а также временами налетавших порывистых шквалов ветра. Такие погодные капризы частенько случались в зонах с умеренным климатом.

Летная команда выбралась из корабля, вытащила багаж Маккензи и направилась к деревянному мосту. Маккензи последовал за ними. Они уже почти подошли к ступеням террасы, когда из центрального здания появились три человека и застыли на крыльце в ожидании.

Двое ожидавших были женщинами-нихонианками. Они были одеты в традиционное кимоно, перехваченное широким поясом. В волосах блестели инкрустированные гребни.

Третьим был пожилой мужчина. Он не был высок ростом, но манера держаться придавала ему монументальное величие. Его русые волосы были коротко подстрижены, а на висках белела седина. На лице играли живым огнем карие глаза. Еще большее величие придавал всему облику человека прямой аристократический нос. На нем был безупречно сшитый белый костюм и мягкие белые туфли. Он спустился вниз и направился прямо к Маккензи.

— Командор, позвольте представиться. Я доктор Филипп Фронто.

— Очень приятно, — ответил Маккензи. — Сирус Магнум высоко отзывался о вас.

— Вы очень любезны, благодарю.

Он взял Маккензи за руку и повел к лестнице, ведущей в дом. Летчики следовали за ними на почтительном отдалении. Подойдя к женщинам, Фронто сказал:

— Я хотел бы представить вам Терри и Инауи.

Он поочередно указал на женщин.

Они поклонились, сдержанно улыбаясь, и прощебетали:

— Здравствуйте. Очень приятно.

Маккензи ответил на их приветствие, но у него это вышло очень натянуто, так как он не мог скрыть чувства охватившей его неловкости. Повернувшись к Фронто, он спросил:

— Эти женщины входят в вашу медицинскую бригаду?

— Нет, они люди Сируса Магнума, но обе владеют целебными методами нихонианской медицины и являются просто незаменимыми сиделками. Они прекрасно следят за Светлой. Похоже, что и ей они нравятся.

Нихонианки, повернувшись, исчезли в глубине дома, легко ступая маленькими изящными босыми ножками. Фронто направился за ними, но вдруг вспомнил, что забыл позаботиться о летчиках.

— Простите, господа, — извинился он. — Пожалуйста, отнесите багаж командора в его комнату. Она находится на третьем этаже, налево. Идите вверх по лестнице и спросите Таню. Она вам все объяснит.

Пилоты проследовали вперед, на ходу обмениваясь любопытными взглядами. Когда они отошли достаточно далеко и не могли слышать, о чем говорил Маккензи, он спросил:

— Кто эта Таня?

— Мне кажется, она начальник Службы Безопасности лагеря. Но вы же знаете, какие люди работают у Сируса. Я, честно говоря, не могу точно сказать, кто она на самом деле.

— Она привлекательна?

Фронто скривился.

— Хм… Настоящая амазонка. Мускулистая. Блондинка. Что-то около двух метров роста. Она вполне способна добежать до вашей комнаты, подхватив багаж и этих пилотов.

Фронто насмешливо хмыкнул, а потом опять взял Маккензи за руку. Он провел Маккензи внутрь дома.

— Может, нам стоит пообедать? — предложил он. — Вы, наверное, умираете с голода. Позднее мы навестим лейтенанта Стоковик.