Заповедник чувств - [25]

Он покорно вздохнул и сел.

— Мне предстоит выслушать еще одну из твоих теорий о моих домочадцах, мисс Уайт?

— Но я была права в том, что касалось Эбби, разве не так?

Он раздраженно кивнул.

— Итак, в чем, по-твоему, состоит проблема Сисси?

— Ну, все происходит из-за того, что Эвелин и Эммет хотят пожениться, и Сисси чувствует, что она…

Рука Дэвида внезапно сдавила ее запястье.

— Пожениться? Эвелин и?.. Кто? Повтори еще раз, Диана.

Она недоверчиво посмотрела на него.

— Разве ты не знал?

— Разыгрывал бы я из себя такого осла, если бы знал?

Он ослабил свою хватку и обратил изумленные голубые глаза к горизонту.

— Пожениться! Ну, будь я проклят! Почти сразу же он обрушился на нее:

— Как случилось, что ты знаешь о происходящем, а я нет?

— Потому что ты всегда слишком занят, чтобы раскрыть свои глаза.

Страстность ее ответа ужаснула ее. Он обидится.

— Я знаю, что я занят, но никогда не предполагал… — Он остановился, задумавшись. — Ты говоришь, Сисси не слишком радуется предстоящей свадьбе?

— Верно. Конечно, она не признается в этом…

— Она просто провалилась на экзамене.

— Снова верно. После того как внимание матери так долго безраздельно принадлежало ей, Сисси почувствовала, как ей показалось, угрозу разрыва.

Теперь она старается вернуть внимание матери любым путем, даже скандальным.

— Звучит правдоподобно. Этот ее возмутительный макияж, то, что она постоянно дуется…

— Особенно когда Эммет поблизости. Ей нравится портить ему настроение и даже запугивать перспективой их несложившихся отношений в будущем.

Губы Дэвида сжались.

— Знаешь, я думаю, ты права.

— Мне тоже так кажется. Но самую большую опасность я вижу в том, что в этой войне она и мать могут настолько отдалиться друг от друга, что никогда больше не сблизятся.

— Ты можешь что-нибудь предложить? — Дэвид потер себе лоб.

— Я не вправе предлагать что-либо. Это не мое дело.

— А если бы?

— Ну… — Она вздохнула. — Эвелин и Сисси следует больше времени проводить вместе, вероятно, летнего времени для этого недостаточно. Я считаю, дело можно поправить, если… если не отправлять Сисси в закрытую школу.

— Дети Прескоттов всегда посещали закрытые школы.

— Ну так что же? Вероятно, пришло время нарушить традицию. Если она будет жить дома, то сможет войти в новую жизнь своей матери, вместо того чтобы чувствовать себя полностью из нее исключенной.

Диана смутилась. Лицо у Дэвида стало таким же сердитым, как в момент их первой встречи.

— Извини, может быть, нам не стоит обсуждать этот предмет?

— Да, может быть.

Он встал, хмуро посмотрел на нее и медленно отошел в сторону. Диана перевернулась на живот и закрыла лицо руками. Почему она не может держать язык за зубами? Почему всегда сломя голову лезет разбираться в чужих проблемах?

Ответ лежал на поверхности: она такая же надоедливая, как ее братья. Все они сделаны из одного теста. Прошло только три недели, а она так привязалась к людям, жившим в «Убежище среди скал», что они перестали ей быть чужими. И ничего не могла с собой поделать. Уж такая она уродилась. Естественно, ей было больно, когда они обижали ее, но она не могла удержаться от желания помочь им.

Дэвид не одобрял ее вмешательства и не принимал помощи. Вероятно, из-за прошлого он полагался только на себя, в своих делах и делах семьи.

Диана почувствовала, что на ее спину упала тень. Обернувшись, она увидела над собой Дэвида. По щеке ее катилась слеза.

Он уже было открыл рот, когда заметил ее слезы. — Не надо, Диана, ради Бога! Я сержусь не на тебя. — Он провел рукой по своим влажным волосам. — На себя! Какого черта я это допустил? Как я потерял связь с людьми, которые значат для меня больше всех в мире! — Его плечи поднялись, он гневно дышал. Наконец взял себя в руки и опустился на одеяло. — Хорошо. Я сделаю, что смогу. Как глава этой породии на семью, я полагаю, что сделаю. Я успею.

— Спасибо, — Диана прижалась лбом к его плечу.

— Нет. Спасибо тебе.

Он поднял ее подбородок и посмотрел прямо в глаза. Он собирается поцеловать меня, подумала она. Крошечные огоньки желания зажглись в его глазах, рот голодно изогнулся. Но затем он посмотрел в сторону, глубоко вздохнул и вскоре уже полностью владел собой. Теперь он мог наклониться через нее и вынуть из рубашки часы. Внезапный страх охватил ее сердце.

— В чем дело?

— Я должен вылететь в Нью-Йорк в шесть часов.

— О!

Она это подозревала.

— Ну, осталась еще пара часов.

Она тут же покраснела. Если он хочет провести оставшееся время один или, хуже того, с кем-либо еще?

— Мм, мне надо еще собраться. — Казалось, он колебался. — Тебе есть что предложить?

Она села, также колеблясь.

— Может, поедем в город? Там всегда можно найти, что делать.

Она ожидала извинений и отказа. Дэвид задумчиво вздохнул.

— Может быть, тогда на твоей машине? Тебе, кажется, не очень-то нравится мой мотоцикл.

Диана боялась, что она громко рассмеется от счастья.

— Нет, твой мотоцикл ничего. Его легко припарковать, особенно в воскресенье.

Она встала и потянулась за халатом. Если они поедут в город, нельзя терять ни минуты.

Сначала Дэвид чувствовал себя не в своей тарелке, когда они ходили по сувенирным магазинчикам в гавани. Диана заметила, что он все время был в черных очках. А сама она чувствовала себя так, словно попала на бал. В этих же магазинчиках она уже была несколько раз, но с Дэвидом они преобразились. Она чувствовала приподнятость и волнение. Позднее они зашли перекусить в маленький ресторанчик. Играла музыка, и люди танцевали прямо на набережной. Они заказали булочки с омарами и две кружки ледяного пива. Море рядом с ними кишело лодками, яликами и шхунами мультимиллионеров.