Заповедь любви - [51]

– Оленька, – окликнула Соня, когда мы перешли из сеней в горницу, сидевшую за письменным столом девчушку лет двенадцати, с длинными русыми косами и серьезным лицом, – принеси, пожалуйста, моему братцу вязаные тапочки. – И с гордостью за дочь тихо на ушко похвасталась: – Она специально для гостей сама, без чьей-либо помощи две пары тапочек связала.

Через некоторое время появился и хозяин дома. На руках отца Николая, прижавшись щекой к его широкому плечу и свесив руки, сладко посапывал младший сынишка – Владимир.

Потом мы пили в саду чай из пузатого двухведерного самовара, я раздавал хозяевам и детишкам привезенные из Питера гостинцы, они с восторгом принимали. Мы обменивались новостями, помянули Тоню и Раю⁹⁰, посетовали, что редко видимся с братьями: Женя⁹¹ и Костя⁹² далеко, Александр⁹³ так увлечен работой, что его из Петербурга трудно куда-то вытянуть, а Николай⁹⁴ весь в семейных заботах и живет в глухомани.

Вечером к отцу Николаю приехал Константин Панфилович Ельниковский⁹⁵, священник из Веретеи, и я оказался вовлеченным в интересный богословский диспут. Соня с детьми затеяли перед воскресным днем генеральную уборку в доме. Чтобы не мешать им, отец Николай предложил нам с отцом Константином прогуляться за огороды к речке. Мы вышли на улицу, и отец Константин, видимо продолжая начатый когда-то разговор, спросил отца Николая:

– Хорошо, ты любишь повторять «Несть бо власть, аще не от Бога», но если безбожники захватят власть – разве не следует предать их анафеме и скинуть с трона?

– Кому бы Господь не попустил воссесть на трон, воздайте «кесарева кесареви», – ответил отец Николай и пояснил: – Христианин противопоставляет неправде не меч, но силу духа. Нет и не будет в мире оружия более мощного! Вспомни, что сказал Спаситель Петру: «Возврати меч твой в место его, ибо все, взявшие меч, мечом погибнут». Христос мог легко одолеть искавшую схватить его толпу, но не сделал этого, а пошел путем крестных страданий и победил диавола. Апостолы Петр и Павел в своих посланиях призывали к покорности властям. И это было во времена Нерона, правителя злобного и коварного, бросавшего христиан на съедение диким зверям. Вспомни Дмитрия Солунского⁹⁶. Вспомни святых князей-страстотерпцев Бориса и Глеба⁹⁷. Таких примеров много. Евангелие не требует восхваления безбожной власти, но, воздавая «кесарева кесареви», быть стойким в вере. Никакой кесарь не в силах заставить истинно верующего отречься от Христа, от любви. Ибо сказано: «Будут предавать вас на мучения и убивать; и во многих охладеет любовь; претерпевший же до конца спасется».

– Здесь есть одно «но», – возразил отец Константин, – во времена безбожника Нерона число христиан год от года увеличивалось. В наши же времена, когда у власти Божий помазанник, православный царь, – радуйся и благодари Всевышнего – растет число не христиан, а безбожников. Если раньше почиталась и возвышалась духовность, то сейчас почитаются и возвышаются деньги, власть, распущенность нравов. Не пора ли браться за меч? Можем ли мы и далее прикладывать к реалиям дня сегодняшнего мерки тысячелетней давности? Не потеряем ли мы Россию своим попустительством к царящему в городах безобразию? Вот в чем вопрос.

– Богохульство и нравственная деградация распространяются не от недостатка карательных мер, а от недостатка света, от оскудения в людях духа. И тут в первую очередь следует обратить внимание на себя. Достаточно ли мы, считающие себя слугами Христовыми, исполнены любви, кротости, смирения, милосердия? Почитаем ли вдову, бросившую в сокровищницу последнюю копеечку, более чем боярина, сбросившего нам с плеч от избытка своего соболиную шубу? Следуем ли заповедям Спасителя: отдаем ли рубашку нуждающемуся, подставляем ли щеку обидчику, любим ли врага своего так же искренне, как друга?

Где все это? Внешнее возвышение церкви, не подкрепленное возвышением духа, стало приманкой для людей, алчущих славы бренного мира – богатства, чинов, почестей. В высших эшелонах церковной власти распространяется мздоимство – и это ни для кого не секрет. Синод более интересуется материальной стороной церковной жизни, нежели тем, как обстоят дела с духовным развитием, просвещением прихожан. Даже заработки священнослужителей поставлены в зависимость от церковных треб. Заказывая требы, крестьяне-бедняки отдают церкви последнюю копейку, лишая семьи куска хлеба. Жить в тепле и сытости на деньги голодных и раздетых – унизительно, безнравственно и противоречит евангельскому духу⁹⁸.

На берегу Латки

Мы подошли к берегу реки Латки. Отец Николай присел на ствол поваленной ветром старой ольхи, крона которой покоилась на узкой песчаной косе противоположного берега. Отец Константин, подобрав рясу, устроился чуть в стороне. Я остался стоять.

– В ногах правды нет, садись, – предложил отец Николай, указывая мне на место рядом с собой.

– Насиделся в поезде – постою, – отказался я.

– А что молодежь думает – обнажить меч или оставить в ножнах? – обратился ко мне отец Константин.

Я задумался. Вспомнил рассказ Ильдуса о любви, соединившей его и Анюту поверх религиозных перегородок, вспомнил Алису, уход которой был обусловлен моей неспособностью подняться тогда над перегородками, и, неожиданно для самого себя, поведал все без утайки сидевшим напротив меня священникам.