Запомните нас такими - [33]

— Да нет же, — ответил я. — Сейчас только конверты с бюллетенями начнут вскрывать.

— Во, провинция! — весело удивился он. — У нас в Москве еще до голосования известно, кто победил. А уж как проголосуют, весь город в курсе. Во всяком случае — умело организуют утечку информации, чтобы знали, кому приезжать, кому не приезжать. А тут — приперся я — и зачем?

— Нет... у нас все честно! — уныло ответил я.

Да, в Москве больше чудес. И премий больше. Причем, что интересно, большинство из них, называющиеся литературными, покончили с литературой уже давно и играют в совсем другие игры, где утечка информации — отнюдь не самый страшный грех. Беда в том, что многие из них «заигрались» так, что стали антилитературными.

Пока со сцены члены жюри рассказывали о финалистах, я вспоминал историю литературных премий у нас. Сколько эпох, а стало быть тенденций, сменилось в нашей динамичной стране за последнее время!

Помню еще Государственные премии, которые, кстати, дают и сейчас — и несмотря на «государственность», их получает много вполне достойных и даже независимых литераторов. У нас в городе своя «государственная» премия — администрации Петербурга. Ее тоже получило немало почтенных людей. Другое дело, что «государственная» — она государственная и есть. Организаторам ее важней всего «крупнота темы», «социальная значимость», «поднимание проблем» — художественная яркость не так важна, чаще даже пугает. Но государство в этом плане можно понять: не фиг раскачивать устои, надо их крепить.

И вот государство наше слегка отодвинулось от культуры — других хватает забот, и наступила пора «вольных премий», и... насколько же узким оказался выбор новых организаторов — даже гораздо уже, чем у государства.

Первой — если идти по хронологии — замелькала премия Букера. Понятен ее успех. Мы были уверены, что свет идет с Запада, только оттуда нас видят правильно, отделяя прогрессивное, новое от отжившего. Блистательный московский бомонд покрасовался тогда вволю. Но время шло, и с огорчением мы видели — «нет в жизни счастья». Очень быстро проступила тенденция — не следовать литературе, а делать свое. Что? Поначалу — не украшать премией достойных, а наоборот — украшать премию достойными людьми, уже популярными и так. При всей нашей любви к Маканину, Окуджаве, Пелевину, что эта премия могла добавить им, и так уже сверхпопулярным? Премия, на мой взгляд, должна находить обойденных гениев и им помогать. А тут?

Уже было такое: вручали четвертую Звезду Героя все тому же — не награждать же безвестных? Видимо, поняв это, инициаторы Букера «ушли в партизаны» и там находили лауреатов. Запад понимает свою литературную миссию в России однозначно: поднять тех, кого прижимал тоталитарный режим, кто из-за него не мог расправить крылья. Но, увы, найденные и награжденные не расправили своих крыльев и потом, после того как их нашли и встряхнули. Оказалось, что крыльев у них вовсе нет, а тоталитарный режим им был даже чем-то удобен.

Недавно шикарно закончившаяся в «Астории» литературная премия «Национальный бестселлер» пошла вроде бы другим путем. Азарт организатора премии Виктора Топорова можно было вполне понять и одобрить: хватит дутых и уже надоевших авторитетов, «надуваемых» в основном либеральной интеллигенцией! Долой выдохшихся «шестидесятников» — сколько они могут застить путь? Пусть победит литература настоящая, любимая читателями! Хватит этих «поцмодернистов», как остроумно назвал их Топоров, — активно хвалящих и протаскивающих друг друга и больше не интересных никому...

В результате эта премия, так благородно задуманная, оказалась самой «тусовочной» и далекой от народа. И главное, несмотря на питерскую прописку, насквозь московской.

Опытнейшие московские пиарщики и политики обыграли местных, победили нас — а заодно и литературу. Но ни о чем, кроме умения москвичей «крутиться», эта победа не говорит. То, как они отбросили Питер, говорит лишь о том, что реальной жизни и литературы они давно не видят в упор. Если надоели тусовочные формалисты, хочется «пишущих о настоящей жизни» — то почему в финале Проханов, а, скажем, не замечательные питерские реалисты, которые дадут москвичам сто очков вперед, — Шадрунов, Скоков? Эти действительно знают жизнь и пишут о ней проникновенно и глубоко. А политики — Проханов, например — на все смотрят одним глазом. Если выделять действительно «любимца народа» — то почему это не питерец Кивинов, победивший всех популярностью и тиражами? ...Не те фигуры! А которые — те? Удивительно, что крайние демократы, состоящие в жюри, пришли в результате к респектабельному коммунисту Проханову и парижско-нью-йоркскому большевику Лимонову. Так хотелось организаторам: еще круче, еще! А круче — уже только большевики! Круче Ленина никого нет!

Так почему не питерцы, а москвичи? Да потому что умеют — одеться в дорогую рвань, вовремя поскандалить. А мы — провинция. Правда, на мой взгляд, гораздо более литературная, чем Москва. «Излишняя виртуозность» губит их. И по-прежнему — нет такой премии, которая находила бы достойных и обойденных. Такую премию я пытался создать при петербургском Пен-клубе. Из достойных, но обойденных хищным пиаром мы успели наградить Гампер, Мелихова, Шадрунова. Конечно, они — не Прохановы. Они лучше и тоньше, а грубой машине пиара нужны яркие муляжи.