«Запомните меня живым». Судьба и бессмертие Александра Косарева - [27]
В этом смысле обвинить Марию, что она агент французской разведки было бы запросто! Это гораздо более правдоподобно звучало бы, чем обвинять в шпионаже Косарева!
Косарев был азартен и быстр. По организаторским способностям и умению схватывать и переосмысливать килограммы документов в сутки — уникум, самородок.
Маша нетороплива, проницательна и спокойна. В те годы она любила одеваться красиво. Даже за руль садилась в узкой юбке и на каблуках.
Ей нравился комсомол, нравилось носить такой бренд, как юнгштурмовку, и, может быть, петь хором «Дан приказ ему на запад», но она была осмотрительна, наблюдательна и часто, слушая рассказы Косарева, советовала ему, как лучше поступить. Без фанатизма и азарта. По уму.
В январе 1933-го в Германии пришли к власти нацисты, а в сентябре Мария поехала с Косаревым в Париж на Конгресс демократической молодежи против империализма.
До конгрессов ли было, когда Германия уже стала насквозь коричневой? Но устроили, потому что точно предсказать даже ближайшее будущее не мог никто. Только через семь лет немцы войдут в Париж. А пока на конгрессе собрались и леваки, и социал-демократы, и троцкисты, и анархисты. Было полно шпиков из числа русских эмигрантов, белоэмигрантов, как их называли в СССР.
Из Советского Союза вместо экспертов, специалистов по направлениям Косарев привез рабочих и колхозниц: автомобилестроителя, модельщицу, механизатора, доярку. Мария Викторовна числилась в советском списке «инженером», хотя и была инженером по первому образованию.
В Париже на советских делегатов смотрели как на диковину. Там знали, что писали во французской прессе: Советы рвались вперед, строили кучу заводов, жилье, армию и флот. Их аэростаты поднимались на неслыханную высоту и ставили мировые рекорды. Их самолеты пересекали Северный полюс. Очерки Ромена Роллана и книжонка Фейхтвангера о «советском чуде» лишь разогревали любопытство к сталинской империи.
Советский Союз на Западе был в тренде.
Под влиянием этой моды началась реэмиграция, и многие русские — конечно, не из числа Белой гвардии, не казаки и не политики, а обычные интеллигенты, журналисты, писатели, — поддались на обещания и вернулись домой.
За редким исключением, всех их ждали муки мученические, тотальное унижение и лагеря ГУЛАГа.
Конечно, Косаревы в Париже были счастливы.
К тому же они были еще очень молоды и энергичны. Они проходили пешком по Парижу десятки километров. Однажды они опоздали посетить Лувр, потому что присели в кафе, усталые, голодные, и Косарев получал такое удовольствие от всего, что не смог вовремя оторваться от рюмочки водки и солёных огурчиков, как рассказывала мне бабушка.
И между политической трескотней в битком набитом зале дворца Мютюалите, где французы беззастенчиво дымили крепчайшим табаком Gitanes, они бродили по улочкам. Хотели попасть в Лувр, но не попали.
Напросились посетить кладбище Пер-Лашез, могилы коммунаров.
Нашли стену, у которой генерал Галифе расстреливал всех, у кого руки были в порохе. Или пахли порохом. Косарев пытался представить, каково людям под оружейным дулом. И бабушка маме через годы рассказывала, как Саша сорвал с виноградной лозы листок и положил между страниц блокнота, на память.
Мария Викторовна была, по ее словам, потрясена, потому что «рациональной натуре Косарева было чуждо проявление сентиментальности в любой форме. Даже если это чувство и было в какой-то мере свойственно ему, то он умело его прятал…»
Всего через пять лет, сидя в одиночке Внутренней тюрьмы НКВД, Косарев даже представить не мог, что происходит с его женой. Он мог только фантазировать. И если б он веровал, мог только молиться за нее.
Но для Саши Косарева и его поколения Бога не существовало.
Где была в это время Мария? В общей камере на той же Лубянке. Сидела на полу, замерев, прислушиваясь к разговорам сокамерниц.
Однажды ночью она услышала из-за стены характерный кашель и узнала его. И заплакала: папа! Так мог кашлять только один человек на свете, ее отец. Виктор Иванович Нанейшвили. Значит, они взяли и отца. Она не знала, что в ту же ночь, когда и их с мужем. А что же тогда стало с ее единственной дочерью, восьмилетней Леной?
Все было в тумане.
Отца Мария больше не увидела, не было с ним очных ставок. И еще очень нескоро в северной ссылке узнает она, что отца ее, как и мужа, тоже расстреляют, но узнает десять лет спустя.
Виктор Нанейшвили был расстрелян 22 марта 1940 года.
Покашливал в одной камере Виктор Иванович, которого мучил хронический бронхит еще с царских времен. В другой — вполголоса разговаривала с женщинами Мария. Потом ее уводили на допрос.
Косарев мучился за нее тревогой. И не напрасно. Пока ему давали передышку от побоев, Марию вели по коридору конвоиры, заводили в кабинет. И услышав, что она ни на какие вопросы отвечать не собирается, ставили ее в центр круга пыталыциков, лапая за все места, избивая по очереди.
Не час, не два, бывало, всю ночь продолжались унижения и побои.
Маше посреди допроса снова и снова устраивали «пятый угол»: четверо следователей, встав квадратом, швыряли женщину от одного к другому.
— Ты будешь говорить?!
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Сборник статей, подготовленных на основе докладов на конференции «Ф. В. Булгарин – писатель, журналист, театральный критик» (2017), организованной журналом «Новое литературное обозрение» и Российской государственной библиотекой искусств, в которой приняли участие исследователи из Белоруссии, Германии, Италии, Польши, России, США, Украины, Эстонии. Статьи посвященных различным аспектам биографии и творчества Ф. В. Булгарина, а также рецепции его произведений публикой и исследователями разных стран.
Дневники Максимилиана Маркса, названные им «Записки старика» – уникальный по своей многогранности и широте материал. В своих воспоминаниях Маркс охватывает исторические, политические пласты второй половины XIX века, а также включает результаты этнографических, географических и научных наблюдений. «Записки старика» представляют интерес для исследования польско-российских отношений. Показательно, что, несмотря на польское происхождение и драматичную судьбу ссыльного, Максимилиан Маркс сумел реализовать свой личный, научный и творческий потенциал в Российской империи. Текст мемуаров прошел серьезную редакцию и снабжен научным комментарием, расширяющим представления об упомянутых М.
Виктор Гюго — имя одновременно знакомое и незнакомое для русского читателя. Автор бестселлеров, известных во всём мире, по которым ставятся популярные мюзиклы и снимаются кинофильмы, и стихов, которые знают только во Франции. Классик мировой литературы, один из самых ярких деятелей XIX столетия, Гюго прожил долгую жизнь, насыщенную невероятными превращениями. Из любимца королевского двора он становился политическим преступником и изгнанником. Из завзятого парижанина — жителем маленького островка. Его биография сама по себе — сюжет для увлекательного романа.
Эта книга о трагической судьбе талантливого советского зодчего Мирона Ивановича Мержанова, который создал ряд монументальных сооружений, признанных историческими и архитектурными памятниками, достиг высокого положения в обществе, считался «архитектором Сталина».
«Мне некого было винить, кроме себя самой. Я воровала, лгала, нарушала закон, гналась за кайфом, употребляла наркотики и гробила свою жизнь. Это я была виновата в том, что все мосты сожжены и мне не к кому обратиться. Я ненавидела себя и то, чем стала, – но не могла остановиться. Не знала, как». Можно ли избавиться от наркотической зависимости? Тиффани Дженкинс утверждает, что да! Десять лет ее жизнь шла под откос, и все, о чем она могла думать, – это то, где достать очередную дозу таблеток. Ради этого она обманывала своего парня-полицейского и заключала аморальные сделки с наркоторговцами.