«Запомните меня живым». Судьба и бессмертие Александра Косарева - [10]
29 октября 1918 года уже 176 человек собрались в Москве, чтобы основать комсомол. В духе своего времени они мечтали, что за ними — конечно же, за ними, а за кем же еще! — последует весь мир! И может быть, первым германский пролетариат! Комсомол станет международным и вольется в мировую революцию.
Кто бы мог сомневаться? Бурные аплодисменты!
Смуглый, черноволосый, невысокого роста, в рабочей косоворотке Ефим понравился Якову Свердлову (сыну мещанина Мираима-Мовши Гаухманна, одна из партийных кличек Махровый). Абсолютно бессердечному садисту. Тот познакомил Цетлина со своим кумиром и главой большевистского крыла — Лениным. Быстро поняв, что еврейский мальчик хоть и смекалист, но малообразован, Ленин разрешил ему пользоваться личной библиотекой. А Свердлов выделил организации 30 тысяч рублей на обзаведение.
Этим первым ребятам из новорожденного комсомола все равно не хватало денег. Нужно было заказать в типографии устав, разослать по районам. Купить канцелярские принадлежности, бумагу, папки, хотя бы примитивную мебель, столы со стульями. И первые комсомольцы либо покупали их на свои кровные, либо одалживали деньги у Петроградского комитета большевиков. Отпечатали и первые членские билеты.
В комсомол Цетлина вступали рабочие пареньки и девчата с расчетом на то, что организация поможет им выбиться из нищеты, куда погрузили страну сначала Первая мировая, потом Временное правительство и, наконец, большевики. Найти жилье, работу, еду.
Ефим обещал, но мог помочь единицам. Это принесло разочарование многим, однако идея все еще казалась пленительной. И к декабрю 1918 года в комсомоле числилось уже 20 с лишним тысяч человек. Считай, армия.
«Дети рабочих» сначала взялись за дело с энтузиазмом, но быстро приуныли. Потому что, как только большевики начали строить свой коммунизм, экономика рухнула, заводы закрылись, в городах воцарилась безработица.
И зачем нам этот чертов комсомол, стали говорить фабричные. Что с него толку? После чего они либо устраивали пролетарские танцульки, либо разгуливали по улицам и паркам голодные, готовые на все, хоть на грабеж с мордобоем.
Детство комсомола в модели Ефима Цетлина пришлось на тяжелое время.
«Уходили комсомольцы на гражданскую войну», а возвращались ранеными, одичалыми, искалеченными, с черствой душой. Пассивными, жестокими. Ибо картина, которую они застали при возвращении с войны домой, оказалась не просто ужасной. Она вообще мало поддавалась описанию. Эти свидетельства остались в дневниках, письмах, воспоминаниях.
«Трамваи не ходят; газет нет; электричество не горит; в животе пусто, а в голове и на душе какая-то серая слякоть… Спасительный картофель все дорожает, а сам он мерзлый, тяжелый да земли на нем… Всюду надписи насчет того, что просят не оскорблять швейцаров и курьеров предложением чаевых, но берут так же, как и прежде».
«Когда мы прибыли в Петроград, город уже голодал. Вместо мяса, молока и белого хлеба мы перешли на селедку, воблу и черный хлеб, наполовину смешанный с овсом… Позднее лепешки из очистков картошки, запеканка из тех же очистков с примешанной кофейной гущей, овсяный хлеб с примесью муки только для скрепления, дохлая конина для супа. Есть пшенную кашу было высшей степенью блаженства».
«Карточки на топливо у нас были, но не было топлива. Водоснабжение Петрограда было расстроено, и вода заражена тифом и другими возбудителями опасных болезней. Нельзя было выпить и капли некипяченой воды.
Самым ценным подарком в 1919 году стали дрова. В сильные холода в размороженных домах полопались все трубы, не работали сливные бачки в туалетах и краны. Умыться стало практически невозможно. Прачечные, как буржуазный институт, исчезли. Мыло полагалось по продуктовым карточкам, но никогда не выдавалось. Тяжелее всего было выносить темноту. Электричество включалось вечерами на два-три часа, а часто света не было вовсе».
«Мы понимали, что все идет прахом и цепляться за вещи незачем, надо только стараться сохранить жизнь, не быть убитыми, не умереть с голоду, не замерзнуть… В голове никаких мыслей и никаких желаний, кроме мучительных дум о том, что еще продать и как и где достать хоть немного хлеба, сахара или масла… Не было ни конного, ни трамвайного движения — лошади все были съедены, улицы не чистились, снег не сгребался, по улицам плелись измученные, сгорбившиеся люди».
И как горькая насмешка на каждом шагу красовались огромные плакаты: «Мы превратим весь мир в цветущий сад!»
Юноша Цетлин мог сделать себе карьеру, поднимаясь по ступенькам партийной лестницы. Но в те времена никто никому и ни в чем не мог дать гарантий.
В 1933-м, еще до убийства Кирова, — так сказать, еще в мягкие, карамельные времена, — Ефима арестовали по делу его друга, главного редактора «Комсомольской правды» Слепкова. Потом выпустили. Но спустя несколько лет снова взяли — уже по делу Бухарина.
После того как через Ефима стали пропускать электрический ток и одновременно мочились ему на лицо, — бывший глава комсомола справедливо решил, что следствию не стоит говорить «нет» или «не знаю». И тогда может быть удастся выйти на свободу второй раз.
Часто, когда мы изучаем историю и вообще хоть что-то узнаем о женщинах, которые в ней участвовали, их описывают как милых, приличных и скучных паинек. Такое ощущение, что они всю жизнь только и делают, что направляют свой грустный, но прекрасный взор на свое блестящее будущее. Но в этой книге паинек вы не найдете. 100 настоящих хулиганок, которые плевали на правила и мнение других людей и меняли мир. Некоторых из них вы уже наверняка знаете (но много чего о них не слышали), а другие пока не пробились в учебники по истории.
В книге собраны воспоминания об Антоне Павловиче Чехове и его окружении, принадлежащие родным писателя — брату, сестре, племянникам, а также мемуары о чеховской семье.
Дневники Максимилиана Маркса, названные им «Записки старика» – уникальный по своей многогранности и широте материал. В своих воспоминаниях Маркс охватывает исторические, политические пласты второй половины XIX века, а также включает результаты этнографических, географических и научных наблюдений. «Записки старика» представляют интерес для исследования польско-российских отношений. Показательно, что, несмотря на польское происхождение и драматичную судьбу ссыльного, Максимилиан Маркс сумел реализовать свой личный, научный и творческий потенциал в Российской империи. Текст мемуаров прошел серьезную редакцию и снабжен научным комментарием, расширяющим представления об упомянутых М.
Виктор Гюго — имя одновременно знакомое и незнакомое для русского читателя. Автор бестселлеров, известных во всём мире, по которым ставятся популярные мюзиклы и снимаются кинофильмы, и стихов, которые знают только во Франции. Классик мировой литературы, один из самых ярких деятелей XIX столетия, Гюго прожил долгую жизнь, насыщенную невероятными превращениями. Из любимца королевского двора он становился политическим преступником и изгнанником. Из завзятого парижанина — жителем маленького островка. Его биография сама по себе — сюжет для увлекательного романа.
Эта книга о трагической судьбе талантливого советского зодчего Мирона Ивановича Мержанова, который создал ряд монументальных сооружений, признанных историческими и архитектурными памятниками, достиг высокого положения в обществе, считался «архитектором Сталина».
«Мне некого было винить, кроме себя самой. Я воровала, лгала, нарушала закон, гналась за кайфом, употребляла наркотики и гробила свою жизнь. Это я была виновата в том, что все мосты сожжены и мне не к кому обратиться. Я ненавидела себя и то, чем стала, – но не могла остановиться. Не знала, как». Можно ли избавиться от наркотической зависимости? Тиффани Дженкинс утверждает, что да! Десять лет ее жизнь шла под откос, и все, о чем она могла думать, – это то, где достать очередную дозу таблеток. Ради этого она обманывала своего парня-полицейского и заключала аморальные сделки с наркоторговцами.