Записная книжка 69 - [5]

Но табором спасаясь по-цыгански,

Сберечь бы туфли, полные воды.

Был город удивительно растерян

И люди так беспомощно малы.

Машины, легкоходные доселе,

Как танки или, что ли, как мулы.

Не стал индустриальный мир гигантов

Оазисом тропических дворцов,

Мечтателей, поэтов, музыкантов,

А тупо – дождь и ветер прям в лицо.

И ничего в стихии и тревоге

Не близко вроде сердцу моему.

Но я стоял, промокший, средь дороги

И сам, дурак, не зная почему.

Пора

Яблоки ног прожилками,

В груше руки игла.

Лежит человек с дырками,

Которому – пора.

Более нет пакости,

Чем чародейство лет.

Лежит человек в статусе

Человека, которого нет.

Мамочке

Ты меня любила,

За меня болела,

Молоко варила,

На ночь грелки грела.

Я под одеялом

С видом безнадежным

Мямлил что-то вяло

И глотал тревожно.

Я хворал исправно,

Ты читала книжку.

Было очень славно

Быть чуть-чуть врунишкой.

Жить в своей квартире

Со своей ранимой,

Самой лучшей в мире

Мамочкой любимой.

Вдохновение

Я будто внутренне застыл.

На деле – двигаюсь спонтанно.

Хватает радоваться сил

И грусть становится желанной.

Сама усталость не в зачет.

Восход – сюрприз и откровение.

Кому-то друг – надменный черт,

А мне – простое вдохновение.

Оно дарует мне любовь,

Оно волнует, развращает.

Оно приходит вновь и вновь,

Хоть приходить не обещает.

Оно спускается с небес,

Берет тихонечко за душу

И говорит тебе: «Балбес,

Закрой глаза и просто слушай».

«Рай»

Мы побывали в раю.

Мы – это я и ребята.

Ну, я тебе говорю:

«Надо же жить когда-то».

Рай на земле такой:

Море в твоем оконце,

Солнце живет с тобой,

Личное твое солнце.

Турки вокруг снуют,

Нам они не мешают.

Даже поесть дают

И «искренне» уважают.

Странный такой ландшафт:

Хвойные горы коржиком,

В общем, на первый взгляд

Творчество чеха Грошека.

Мы побывали там,

Где надо бывать когда-то.

Я говорил это вам?

Мы – это я и ребята.

***

Если можешь сказать – говори,

Говори – только очень немного.

Разве взрослый Сент-Экзюпери

Нам оставил лишь детского Бога?

Разве все мы пытаемся жить,

Забывая, что ветхи и мелки

И куда-то решились доплыть

На просрочившей сроки тарелке.

Я хотел бы побольше сказать,

Но «побольше» не знает прощения.

Все пытаемся верить и лгать,

И наивно искать искупления.

Мы, прощенья пытаясь просить,

Собираемся ждать до ответа.

Непонятное «быть иль не быть»

Нам дороже, чем проблески света.

И, не видящий Бога в глазах

У иконы, расписанной Богом,

Ты когда-нибудь вправе сказать:

«Я ушел, меня нет, меня много».

Помню

Я помню, как тогда ты

Писал свои картины.

Они не виноваты,

Точней, они невинны.

Они лишь отражали

Твое существование.

Я помню те картины,

Не помню их названия.

Я помню, как успешно,

Почти совсем недавно.

Мы жили быстро, спешно,

Задиристо, забавно.

И не было бы трудно,

И не было бы горько,

Когда б не жить нам, юным,

До столько.