Записки военного советника в Китае - [17]
„Пока вы еще сидите в этой комнате, — сказал я Сунь Ят-сену, — пока враг еще не ворвался в Гуанчжоу, а значит, пока еще есть надежда, нужно продолжать партийную работу в массах и не давать возможности кому бы то ни было воспользоваться суматохой для саботирования наших планов”. Сунь Ят-сен слушал меня, но мысли его, как мне казалось, были где-то на фронте. Он считал, что на оппозицию в Гоминьдане не стоит обращать внимания, так как она никакого влияния не имеет».
Предложения коммунистов относительно трех декретов не прошли. Но самое их обсуждение сыграло большую роль в укреплении обороноспособности Гуанчжоу. Рабочие, крестьяне, солдаты и мелкая буржуазия столь нуждались в облегчении своей участи, что одно упоминание о декретах вызывало всеобщее одобрение.
'Грудящиеся воспрянули духом и в ожидании принятия декретов стали записываться в отряды обороны Гуанчжоу и помогать армии. Солдаты, в свою очередь почувствовав поддержку народа, приободрились. Генералы, не желая расставаться с богатыми налогами, которые им удавалось собирать в Гуанчжоу, стремились использовать боевое настроение солдат. Был издан приказ о переходе в контрнаступление. К вечеру 18 ноября Гуанчжоуская армия нанесла противнику решительный удар и отбросила его от города.
Сунь Ят-сен немедленно сообщил ЦИК, что враг разбит. Он выразил надежду, что в скором -времени вся провинция будет очищена от неприятельских войск и тогда войска Гуанчжоуского правительства смогут начать поход на север.
19 ноября Сунь Ят-сен снова вызвал М. М. Бородина к себе в ставку. Он потребовал отметить в теоретической части проекта .программы тот факт, что принципы Гоминьдана были выработаны им, Сунь Ят-сеном, еще давно. Сунь Ят-сен подробно рассказал Бородину, как он работал над своей теорией и как он всегда боролся за нее.
Согласившись с этим, Бородин сказал, что, по его мнению, без практического руководства Сунь Ят-сена ошибки неизбежны; что уже сделаны кое-какие ошибки, которых могло и не быть, если бы Сунь Ят-сен постоянно принимал участие в работе ЦИК. Было согласовано, что впредь собрания ЦИК будут происходить в присутствии Сунь Ят-сена и под его председательством.
19 ноября вечером состоялось заседание ЦИК в главной квартире Сунь Ят-сена. Настроение у всех присутствовавших было приподнятое: новости с фронта обнадеживали. Только руководители правых были не особенно веселы. Отныне им приходилось выступать как руководителям оппозиции в присутствии самого Сунь Ят-сена.
Первым рассматривался вопрос о программе. На столе лежали оттиски номера газеты, в котором должен был появиться ее проект. М. М. Бородин в соответствии с указанием Сунь Ят-сена посоветовал четко сформулировать в проекте преемственность между принципами старой и новой программы Гоминьдана. Необходимо в преамбуле разъяснить, что настоящий проект является детальной разработкой трех народных принципов Сунь Ят-сена. Предложение было принято единогласно. Ляо Чжун-кай взялся за кисточку и написал формулировку решения. Она была зачитана Сунь Ят-сеном и одобрена всеми присутствующими.
Второй вопрос — организация гоминьдановской добровольческой дивизии и основание -военной школы. После обсуждения было решено на первое время ограничиться вечерними занятиями по -политграмоте и военному делу.
Затем было принято решение созвать комитеты районов в главной квартире Сунь Ят-сена, чтобы под его председательством заслушать отчеты с мест и дать новые инструкции.
В это время явилось несколько генералов с фронта, и Сунь Ят-сен ушел с ними в соседнюю комнату. Заседание продолжалось. Четвертый вопрос повестки дня — работа в Шанхае. Незадолго до этого ЦИК постановил отправить в Шанхай Ляо Чжун-кая, с которым должен был поехать М. М. Бородин для организации гоминь-дановской работы, подготовки к созыву конгресса Гоминьдана и выполнения решения об издании в Шанхае ежедневной го мин ьд айовской газеты. Но ввиду последних военных событий поездка в Шанхай оказалась невозможной. Кроме того, отъезд Ляо Чжун-кая и Бородина легко мог быть истолкован как бегство и доказательство безнадежного положения правительства Сунь Ят-сена. В тяжелые дни нужно было сосредоточить все силы в Гуанчжоу. Теперь же, после победы, в Шанхай можно было ехать.
Пятый вопрос —о декретах. ЦИК постановил поручить Ляо Чжун-каю разработать проект декрета о земле, Сюн Чун-цану — о среднем сословии и Се Ин-ба — о рабочем законодательстве. Для представления двух последних проектов дан был недельный срок, а Ляо Чжун-каю было предложено провести всю необходимую дальнейшую работу по подготовке декрета о земле (организация крестьянского движения, сбор материалов о нуждах крестьян, подготовка пропагандистских работников для деревни и т. д.).
Вскоре Ляо Чжун-кай и М. М. Бородин уехали в Шанхай. По возвращении из Шанхая М. М. Бородин нам подробно рассказал о сложившемся там положении. По сохранившимся у меня отрывочным записям этого рассказа можно судить, что в этом крупнейшем центре китайского рабочего движения политическая обстановка была напряженной.
Общее собрание шанхайской организации Гоминьдана состоялось 23 декабря 1923 г. Поскольку в городе тогда не было низовых организаций и не велось никакого учета, перед собранием была объявлена перерегистрация членов Гоминьдана. Проходила она очень медленно. Поэтому было решено, не дожидаясь ее окончания, послать пригласительные билеты только тем, кого лично знали активисты партии.
Написанная на основе ранее неизвестных и непубликовавшихся материалов, эта книга — первая научная биография Н. А. Васильева (1880—1940), профессора Казанского университета, ученого-мыслителя, интересы которого простирались от поэзии до логики и математики. Рассматривается путь ученого к «воображаемой логике» и органическая связь его логических изысканий с исследованиями по психологии, философии, этике.Книга рассчитана на читателей, интересующихся развитием науки.
В основе автобиографической повести «Я твой бессменный арестант» — воспоминания Ильи Полякова о пребывании вместе с братом (1940 года рождения) и сестрой (1939 года рождения) в 1946–1948 годах в Детском приемнике-распределителе (ДПР) города Луги Ленинградской области после того, как их родители были посажены в тюрьму.Как очевидец и участник автор воссоздал тот мир с его идеологией, криминальной структурой, подлинной языковой культурой, мелодиями и песнями, сделав все возможное, чтобы повествование представляло правдивое и бескомпромиссное художественное изображение жизни ДПР.
«…Желание рассказать о моих предках, о земляках, даже не желание, а надобность написать книгу воспоминаний возникло у меня давно. Однако принять решение и начать творческие действия, всегда оттягивала, сформированная годами черта характера подходить к любому делу с большой ответственностью…».
В предлагаемой вниманию читателей книге собраны очерки и краткие биографические справки о писателях, связанных своим рождением, жизнью или отдельными произведениями с дореволюционным и советским Зауральем.
К концу XV века западные авторы посвятили Русскому государству полтора десятка сочинений. По меркам того времени, немало, но сведения в них содержались скудные и зачастую вымышленные. Именно тогда возникли «черные мифы» о России: о беспросветном пьянстве, лени и варварстве.Какие еще мифы придумали иностранцы о Русском государстве периода правления Ивана III Васильевича и Василия III? Где авторы в своих творениях допустили случайные ошибки, а где сознательную ложь? Вся «правда» о нашей стране второй половины XV века.
Джейн Фонда (р. 1937) – американская актриса, дважды лауреат премии “Оскар”, продюсер, общественная активистка и филантроп – в роли автора мемуаров не менее убедительна, чем в своих звездных ролях. Она пишет о себе так, как играет, – правдиво, бесстрашно, достигая невиданных психологических глубин и эмоционального накала. Она возвращает нас в эру великого голливудского кино 60–70-х годов. Для нескольких поколений ее имя стало символом свободной, думающей, ищущей Америки, стремящейся к более справедливому, разумному и счастливому миру.