Записки судмедэксперта. На основании реальных событий - [64]

Вдруг, по какой-то причине, пуповина слишком длинной оказалась, и двигаясь за плодом, а он такой беспокойный, все время в движении, даже мать в живот толкает, — вот мол, я, — живой, может перекрутиться, узлом завязаться. Что тогда произойдет? Да пережмутся сосуды, трубочки те, и кислород не пойдет. Задохнется без кислорода плод, асфиксия у него. А может придавить ту пуповину, прижать что-то, ну, скажем, сама головка плода.

Опять же помер плод от асфиксии. А может ли, что случится, если с пуповиной все нормально? Не перекручивается, не завязывается, не давят на нее, а плод погибнет?

Да, все может. Отделился плод от матери со всем своим аппаратом (пуповиной, детским местом). Свободен, но свобода без маминого кислорода. Где взять его? Да снаружи! Скорей, скорей туда, пока еще ткани терпят. Надо бы выбраться, а плод задержался!

Что мешает? Да выход узкий (мама спортсменкой была, мышцы наращивала, как у мужика они, да и таз узким стал, как у мужчины) Мышцы живота мамы гонят наружу, а выход не пускает! А может, мама настолько раскормила плод, что пройти ему трудно. Голова большая, не проходит, хотя и выход как будто бы нормальный. Приказ мозга мышцам плода, работайте, произведите вдох. Сделан вдох, а в утробе воздуха нет, есть жидкость, есть кровь, есть слизь. Затянул их — асфиксия. Думай эксперт, думай, ищи причину?

На то ты и эксперт

Наконец-то, радость какая! Вырвался наружу живой, закричал, задвигался! А ему не дали дышать, рот закрыли и все! Не нужным тот ребенок оказался. Мать и глядеть на него не хочет. Пока не кормила, к груди не прикладывала, нет у нее материнского чувства. Чужая она, хоть и своей должна бы быть. Как на врага смотрит. И ищет, путь, каким она избавится от тебя. Да так, чтоб посторонние не знали, никому не рассказали, как тебя убивали. Нашли тебя мертвого, ничего ты, бедняга, рассказать не можешь. За тебя это должен эксперт сделать. Думай эксперт, думай, ищи! На то ты и эксперт. Вырос человек, ему бы жить, да радоваться. А он живет, да не знает, что рядом с радостью и беда ходит.

Море лазурное, волны на берег накатываются. Песок под ногами поскрипывает! Уф, жарко! А вода-то, а вода, прозрачная, прохладная. Разогнался, нырнул. Забыл, что прежде чем нырять, сначала дно проверить надо, глубину опять же определить. Ударился головой, вроде бы и удар небольшой, на какое-то мгновение сознание потерял, сделал вдох и втянул в себя воду.

А пьяный в воду полез, а заплыл далеко, а сил не хватает вернуться назад.

А ту волной с ног сбило, утащило в море…

Думай эксперт, от чего у них асфиксия произошла?

Холод собачий! Ночь звездная, морозная, но море еще льдом не покрылось, грозно шумит валами. Катер, на палубе которого я стою, то вверх поднимется, то вниз опуститься. Рядом еще один катер стоит, кормой к нашей корме пристроился. А там внизу, на глубине 1,5 метров фонарь высвечивает в воде небольшое пространство. Водолаз работает. Ему не холодно, ему страшно. Один на один с мертвецом. Да не просто утопленник, а труп на винт второго катера намотало. Глаза мои видят страшную картину — белое размочаленное, обескровленное человеческое тело. Как оно туда попало? Само ли случайно упало, поскользнувшись на трапе? Сброшено безжалостной рукой другого человека? Мертвым ли, или живым сброшено? Когда это произошло? Думай эксперт, думай! На то ты и эксперт.

Его долго искали, трое суток прошло. Водолазы по дну шарили, и ничего. А сегодня он сам всплыл. Нет, он еще не разложился. Вода холодная. Калека, одноногий… Костыль его давно нашли. Как он попал в воду. Денег при нем нет, да и никогда больших не водилось.

На водку доставал, пил с кем попало. Внешних повреждений нет. Остальное выясню после вскрытия. Думай эксперт, что ты будешь родственникам утонувшего говорить. Они от тебя все подробности знать хотят, словно Бог ты! Думай эксперт…

Вечерний звонок, из Керченской крепости: труп мужчины волной на берег выбросило, в районе Павловской бухты. Выезжаем машиной. Темень. Добираемся до ворот крепости — никого! Вот и здание инженерной службы, опять — никого. Ездим долго, территория не знакома. Наконец среди тьмы различаем контуры вышки, там часовой должен быть!

Кричит следователь: «Часовой!»

Сверху голос слышим: «Чиво крычиш? Моя карошо слышать!

«Как проехать к Павловской бухте?» — спрашивает следователь.

Голос невидимого часового: «Моя ничиво не знаит. Моя командир сказал, стоять, моя и стоить!

На разговоры, да кружение по территории воинской части, затрачено немало времени

Пока находим дежурного по части, да, добираемся к Павловской бухте времени еще немало ушло. А результат? Труп смыло и унесло!

А память моя сохранила этот результат полнейшего развала дисциплины. А ведь до развала Советского Союза было времени, О-го-го!

Называем утопление несчастным случаем на воде. А, уверены мы, действительно, что несчастье произошло?

А не попало ли тело в воду, когда оно уже было мертвым? Может, сбросили его туда, надеясь, что море унесет, и скроет все, что злого наделали люди?

И еще, уверен ли всегда эксперт, что он все сделал? Так ограничены его возможности и моральные и технические; в царское время он имел возможность на многих листах, от руки написать свое личное мнение по рассматриваемому делу, мог произвести ему свою оценку, профессиональную трактовку, пусть и не всегда правильную. Все-таки, ближе его в вопросах причинения личности физических и духовных страданий никого не было. А если пострадавший не имел родственников, представляющих его интересы, эксперт был единственным человеком, отстаивающим права пострадавшего, Я трижды проголосовал бы за такое право в любом демократическом обществе