Записки судмедэксперта - [53]

Подполковник Казанцев медленно и с расстановками читал рядовому Казанцеву Уголовный кодекс России. Он не собирался давать точные юридические разъяснения о том, где кончается «иной обман» и начинается членовредительство. В мозгах рядового Белова ситуация складывалась весьма просто — если начальник даст делу ход, то придётся сидеть. И делишки, за что «дизель» получил, теперь уж на суде припомнят… А это значит, здравствуй зона! Лет этак на пять. Его трепетное желание поменять два года дисбата на пять лет заключения как-то в момент улетучилось. Но тут подполковник Казанцев надавил на пользу чистосердечного признания. Мол, так и так, солдат, напишешь всё, как было с первого дня, военному следователю твою историю болезни передавать не буду — просто выпишу тебя в часть с коротким заключением в твоей медицинской книжке: «С такого-то по такое-то симулировал заболевания бронхо-лёгочной системы и кожи, реальной патологии не обнаружено, здоров». А соврёшь — завтра же в камере комендатуры на Садовой окажешься. Выбирай, солдат!

Писал Белов плохо, но тут уж постарался и родил автобиографический фолиант: «Я, рядовой Белов, чтобы избегнуть тягот и невзгод воинской жизни в дисбате, решил закосить. Взял фольгу, пластмассу, банку и тетрадный листок. Из фольги и пластмассы наделал «дымовушек», поджёг их и кинул в банку. Из листка скрутил трубочку и вдыхал из банки дым. Потом привезли в госпиталь, но там лёгкие быстро почистились. Тогда, чтобы кашлять, толок конфеты и вдыхал. И сахарную пудру тоже вдыхал, но пудра кончилась. Потом колол себя иголкой и втирал соль — врачи думали чесотка. Потом опять дышал дымом от пластмассы. А чтобы не нашли сажу в слюнях, ходил к туберкулёзникам, где один чмошник наплевал мне в баночку. Когда меня позвали в процедурку, я взял его харкоту себе в рот, и врачи вместо сажи нашли туберкулёзного микроба. Потом стырил в процедурке шприц, а у рентгенолога взял чуть-чуть его белой гадости. Эту дрянь развёл водой в блюдечке и вколол себе под кожу над рёбрами, но п/п-к Казанцев меня провёл на рентген сбоку, где всё оказалось не так. Обещаю исправиться. Рядовой Белов».

Прочитав признание, подполковник Казанцев задумался. Интересная информация к размышлению. Похоже, с «клиническими картинами» понятно. Первая и последняя «пневмонии» от пластмассы, а два приступа между ними — ингаляции сахарной пудрой и раскрошенным леденцом. То-то разница на рентгене заметна — размер вдыхаемых частиц не тот! Пудра легла в бронхиолах и альвеолах[67], конфетный порошок преимущественно в бронхах. Это объясняет и слабое дыхание Джексона — в трахее «гудят» налипшие сахарные крупинки. И сумасшедший кашель понятно от чего. А задышка — это ж настоящий ларингоспазм![68] Во урод, и не боялся же, ведь при таком «задыхе» запросто можно оказаться в реанимации, и это же какая пытка — сахар в дыхательное горло. И понятно, почему укол барием проворонили — укольная точка находилась как раз на месте «солёно-чесоточного» расчёса. Но самое омерзительное — это трюк с мокротой настоящего туберкулёзника. Каким надо быть животным, чтобы такое взять в рот? И как «понятия» такое допускают? А ещё более удивительно, что эти ребята «с понятиями» абсолютно не боятся заболеть…

Подполковник Казанцев опять разложил снимки, вздохнул и принялся писать доклад на семинар городского Научного общества терапевтов. На чистом листке он аккуратно вывел название «Рентгенологическая картина и симптоматика некоторых видов игалляторной симуляции».

Снег в моче

Вообще, Казанцев среди военврачей по всему Ленинградскому округу, да и среди гражданской докторской элиты всего Питера, слыл мастером «по отлову косарей». Однако, надо отдать ему должное, он на этой проблеме не зацикливался. Более того, стоило в его отделении появиться молодому клинорду и тем паче «слушаку»-бездипломнику, то Казанцев как ритуал рассказывал анекдот:

«На утренней пятиминутке начальник госпиталя спрашивает о происшествиях за ночь. Докладывает дежурный врач:

— Всё нормально, только тот симулянт…

— Что он опять натворил?

— Умер».

Это к тому, чтобы начинающий доктор не судил о симуляции только с одной точки зрения. Самое опасное — это посчитать настоящую болезнь за «закос». Такое двойной грех — низкий профессионализм и попрание основ врачебной этики. Особенно тяжело положение военнослужащего. Гражданское лицо может просто плюнуть на такого доктора и уйти, а солдатику куда деться? Врач для него непосредственный начальник, закреплённый присягой и законом. А уж о его душевных чувствах молчим, в глазах честного бойца такой доктор будет выглядеть садиствующим негодяем. И ведь больной в данном случае прав… Но куда более опасна другая крайность — «анекдот в анекдоте», когда действительно от симуляции можно умереть. Вспомнить хотя бы другой случай — с гипертонией неясного генеза[69]. Там, правда, до смерти не дошло, но учитывая вовлечённые вещества, то вполне могло. И ведь «материалы и методы» тоже госпиталь услужливо предоставил.

Лежали у Казанцева в отделении два солдатика. Здоровые на вид парни, только кровяное давление у них периодически зашкаливало да приступы учащённых сердцебиений мучили. И какую только патологию у них не искали — всё бесполезно. Если бы там какие невротические расстройства были, как тогда любили писать в «фантомных» диагнозах «нейроциркуляторная или вегетососудистая дистония», то давление бы не скакало так серьёзно да и сердце бы так сильно не молотилось. А то как приступ — так дежурного врача в дрожь. Сиди и гадай, чем кончится — инфарктом или инсультом. Слава богу, пока приступы проходили без последствий, но явно тут нечто серьёзное в первопричине. Один факт только смущал — оба солдата с одной роты прибыли. Если клиническая картина редкая, странная, но одинаковая, да ещё у двух друзей — что-то здесь не чисто.