Записки Степной Волчицы - [47]

— А, это Агния! — заметив мое недоумение, объяснил мне Стива. — Мы с ней большие приятели. Она из здешних, из наших. Немножко диковата и стеснительна. Не так уж уверена в себе, как это может показаться на первый взгляд. Хотя не больше, не меньше, как хозяйка нашего заведения…

Стива помахал женщине. Та едва заметно кивнула в ответ и с тем же надменным видом отвернулась.

— Мне она не нравится, — сказала я.

— Только не вздумай ревновать! — шепнул Стива.

— Какое я имею право? — пробормотала я.

— Вот и молодец.

— Так это и есть твоя женщина?

— О, мы с ней большие друзья, — кивнул он, обнимая меня так, что, распалившись, я и правда превратилась в большую горячую волну, одержимую одной страстью: захлестнуть его всего, потащить за собой, задушить своей нежностью. Я чувствовала себя разгоряченной, влажной, голодной до такой степени, что даже опасалась, как бы мне не пришлось менять нижнее белье. Или его это возбуждает? Признаюсь, моя мысль была прозрачна: я уже прикидывала: если Стиве некуда меня «привести», могу ли я пригласить его к себе? То есть прямо на дачу моей хозяйки, в светёлку, что в мезонине?

— Оглянись вокруг, Александра, — неожиданно сказал Стива. — Посмотри внимательно! Здесь найдутся мужчины, которые были бы тебе приятны в качестве партнера?

— Чисто теоретически?

— Почему теоретически. Практически тоже.

— Забавно! — рассмеялась я. — Нет, я так не могу.

— А все-таки? Что называется, навскидку?

Я осмотрелась.

— Может быть, вон тот, — сказала я, неуверенно дернув плечом, и кивнула в направлении барной стойки.

— А-а! — оживился Стива. — Тот, что в забавной форменной фуражке железнодорожника?

— Допустим. А что?

— Так он тебе действительно нравится?

Прищурившись, я еще раз смерила незнакомца критическим взглядом. Он лениво беседовал, выпивая с двумя или тремя экзальтированными дачницами, вроде меня.

— Ты что, с ним знаком?

— Конечно, — кивнул Стива. — Его зовут Николяшей. В нем есть что-то французское, а? Женщины его обожают, буквально на части рвут, а он чувствует себя несчастным, полон самых страшных комплексов. Поэтому и фуражку не снимает даже в постели. Он работает диспетчером у нас на станции. Целыми днями сидит в стеклянной будке и гнусавит в микрофон про товарные, скорые, маневровые и пассажирские поезда. Итак, что ты о нем думаешь?

— Типичный самец. Да еще в фуражке. Правда, несколько заплывший сальцем. Но это даже нравится, кажется довольно эротичным. У меня, наверное, ужасно испорченный вкус, Возможно потому, что напоминает мужа. Ей-богу, мне кажется, я бы даже узнала его по запаху…

— Прекрасно, Александра! — кивнул Стива. — Тогда вот тебе первое практическое задание. Пойди и пригласи его танцевать!

Первой моей реакцией был испуг и возмущенная гримаса. Ох уж эти игры в «слугу» и «господина», «учителя» и «ученицу» — излюбленные сюжеты самых пошлых порнографических фильмов, которых в свое время нам с мужем пришлось перевести целые груды! Как раз забава для женщины моих лет! А может, здесь это в порядке вещей? Что у них тут: что-то вроде борделя для пожилых дамочек? А Николяша — еще один штатный жигало, путана мужского пола?

— Ты же знаешь, у меня нет ни копейки денег. Как я с ним расплачусь?

— Ничего. Я устрою по знакомству. Как-нибудь потом сделаешь ему какой-нибудь подарок. Свитер, галстук… К тому же, я же сказал тебе: в глубине души он несчастный человек. За всю жизнь ему, может быть, не случилось словом перемолвиться с понимающей женщиной. Ты можешь помочь ему поверить в себя. Не будь эгоисткой, Александра!

— Но он, кажется, занят, — пролепетала я, умоляюще глядя на Стиву, имя в виду окружавших Николяшу дамочек.

— Ничего подобного, — покачал головой тот. — Пока что свободен. Можешь на меня положиться. И непременно попробуй его разговорить. Главное, постарайся сама говорить поменьше. Он, между прочим, тоже пишет стихи.

— Надо же, — хмыкнула я.

— Только это преогромный секрет. Не вздумай упомянуть об этом, пока сам не заговорит!

— Может быть, как-нибудь в другой раз? Старая неповоротливая дура, да он меня просто на смех при всех поднимет, пошлет на три буквы, я сквозь землю от стыда провалюсь!

Но Стива был непреклонен.

— Вспомни про овраги, — напомнил он презрительным шепотом, и меня ударило, как электрошоком. Даже зубы лязгнули. Нет уж, лучше быть последней идиоткой здесь, чем со всеми своими принципами оказаться — там!

Прав, прав был мой господин N. — слабость моей бедной психики, расшатанной перманентными депрессухами, была очевидна. Образно говоря, Волчица и Женщина менялись во мне местами с такой поразительной быстротой, что трудно было уследить. Вот и теперь, когда я встала и, как примерная школьница, вызванная к доске, отправилась к барной стойке приглашать на танец мужчину в железнодорожной фуражке, какой-то внутренний голос уже нашептывал мне: «Что ты, милая, не так уж тебе это и неприятно, а?..» Даже какой-то кураж появился.

— Разрешите пригласить вас потанцевать? — может быть, даже чересчур решительно выпалила я, да еще протянула ему руку.

Дачницы, сидевшие рядом с ним, кажется, оторопели от такой наглости и не успели обдать меня желчью и ядом, а он, удивленно и весело двинув бровями, кивнул и, пожав плечами, шагнул мне навстречу.