Записки старого чекиста - [9]

Анатольев подошел к человеку в офицерской шинели:

— Прошу извинить меня, ваша фамилия не Яковлев?

Человек настороженно ответил:

— Да, я Яковлев. Что вам угодно?

— В каком полку служили?

— А почему это вас интересует? Откуда вы меня знаете? И, помолчав, добавил: — Впрочем, извольте, отвечу: я служил в 130-м Херсонском полку.

— В таком случае придется вам поехать со мной в городской военкомат.

— Это с какой же стати я должен поехать?! — надменно сказал Яковлев. — Я знать вас не знаю и разговаривать с вами не хочу. Убирайтесь ко всем чертям!

Анатольев предъявил свое удостоверение. Яковлеву пришлось подчиниться.

— Я понимаю, почему вы меня везете в военкомат. Потому что я не явился на регистрацию офицеров, проживающих в Киеве. Поэтому?

На другой день я предложил старшему следователю вызвать арестованного Яковлева и устроить мне с ним очную ставку.

Когда привели Яковлева, я спросил:

— Вы назвали себя Яковлевым, бывшим поручиком 130-го Херсонского полка?

— Ну, и что из этого следует?

— Знали ли вы в полку поручика Якунникова?

— Якунникова? Как не знать! С Николаем Николаевичем мы служили вместе. А откуда вы его знаете?

— Я служил в команде разведчиков.

— Как ваша фамилия?

— Фомин.

— Не помню такого.

— Конечно, меня, рядового солдата, вы могли и не знать. Нас в полку было более четырех тысяч. Но зато все солдаты полка хорошо запомнили вас, очень хорошо! Особенно те, которых вы пороли розгами, били по лицу. Вы ведь не станете этого отрицать?

Яковлев побледнел, однако держался нагло, вызывающе.

— Да, я это делал. Но такой был режим в царской армии, и от нас, офицеров, это требовалось.

— Почему же другие офицеры этого не делали? Почему о поручике Якунникове ни один солдат плохого слова не скажет? Вы были не человеком, а зверем в отношении солдат. Сколько вы солдатской крови пролили!.. Мы вас будем судить, Яковлев, за зверское обращение с солдатами. За все вам придется теперь ответить перед судом военного трибунала.

Дело поручика Яковлева было передано в военный трибунал 1-й Украинской красной армии. Следствием было установлено, что Яковлев в прошлом был околоточным надзирателем. Его отвратительный облик палача в достаточной степени определился, когда были оглашены дополнительные материалы, свидетельствующие о вопиющих беззакониях и кровавых расправах бывшего коменданта 130-го Херсонского полка. Через несколько дней состоялся суд, на котором я выступал в качестве свидетеля. Военный трибунал приговорил Яковлева к расстрелу.

Вражеский шпион в штабе Красной армии

Работа особого отдела строилась вначале главным образом на устных заявлениях да на письмах трудящихся. Каждое утро дежурный комендант особого отдела приносил по 20–30 писем, из которых я узнавал о вражеских действиях лиц, ведущих активную борьбу против Советской власти. Писали рабочие, крестьяне, красноармейцы, матросы. И почти всегда проверка подтверждала правильность сообщений.

Помощь народа всегда была самым верным средством в борьбе против врагов революции.

Еще на окраине Киева шли бои, а в особый отдел ВЧК Украинской армии уже стали приходить люди. Они сообщали о затаившихся в подполье контрреволюционерах и их пособниках.

Едва расположились мы в небольшом, когда-то очень красивом особняке на одной из центральных улиц Киева, как дежурный доложил:

— Товарищ начальник, тут одна гражданка просит принять ее.

— Пусть войдет.

Вошла молодая женщина. Я предложил ей сесть.

— Какое дело у вас ко мне?

Женщина, волнуясь, начала скороговоркой рассказывать:

— Работала я в прислугах у одного офицера. А он все вертелся при самом гетмане Скоропадском. Вроде бы его помощником, адъютантом себя называл. Теперь хозяин убежал куда-то за границу. Но от него осталось много всяких бумажек и фотоснимков. Вот я и подумала: может, они вам сгодятся.

Я сердечно поблагодарил женщину. А через несколько часов в моем кабинете оказалась большая корзина, полная бумаг. Вместе с А. Б. Кушнаревым мы принялись рассматривать ее содержимое. Среди документов было немало таких, которые имели прямое отношение к гетману Скоропадскому и представляли несомненный «исторический» интерес. В одной из бумаг подробно рассказывалось о том, как крупный украинский помещик, бывший царский флигель-адъютант Скоропадский был провозглашен «гетманом всея Украины» на кулацко-помещичьем съезде, созванном в Киеве немецкими оккупантами. Правда, держался он у власти всего несколько месяцев.

С любопытством прочли мы телеграмму новоиспеченного правителя Украины:

«Всем, всем, всем, по учреждениям Украины, всем войсковым частям и военным учреждениям!

Я, гетман всей Украины, в течение 7 ½ месяцев все силы положил на то, чтобы вывести страну из тяжелого положения, в котором она очутилась. Бог не дал мне сил справиться с задачей. Ныне, ввиду сложившихся обстоятельств, руководствуясь исключительно желанием видеть Украину счастливой, от власти отказываюсь. Киев, 14 декабря 1918 года. Павел Скоропадский».

Мы не могли не рассмеяться. Вот оно, дело какое! Сам признался, что никудышный из него гетман и не удержаться ему с его бандитами против Советов.

Кроме бумаг было в корзине еще с полсотни фотографий, все больше женские головки — видно, неравнодушен был к прекрасному полу владелец этих снимков.