Записки советского офицера - [13]

- Загуменки! - узнаю я село по характерной высотке, гравийной дороге и рядом извивающемуся Бугу.

С высотки вниз к домикам спускается немецкий солдат.

- Пленного взять бы! - вздыхает Кривуля. Он просит меня отпустить его с Никитиным, обещает через четверть часа быть здесь с этим солдатом.

Предложение заманчивое, мне хочется посмотреть, как они это сделают, время в запасе, кажется, есть, и я соглашаюсь.

- Следите за нами и если заметите внизу у домов суету, прикройте нас огнём, - говорит Кривуля. - Я дам чёрную ракету, - он показывает на ракетницу, которую держит в руке.

Приказав экипажу одного танка наблюдать за селом, экипажу другого назад, за выходом из рощи, зарядив пушку осколочными и поставив на взвод пулемёт, я стал следить за Кривулей и немецкой пушкой на высотке.

Мелькнувши в огороде ближайшего дома, Крив.уля и Никитин куда-то исчезли и томительно долго не обнаруживали себя. Я видел, как на высотку, к пушке, не спеша, возвращался немецкий солдат, а их всё не было.

Советуюсь с Гадючкой, не сбить ли мне пушку и не ворваться ли, пока не поздно, в деревню на розыски Кривули.

- Не спешите! Ищё успеем со своими козами на торг, - говорит Гадючка.

Наконец, вижу бегут; облегчённо вздыхаю: "слава тебе", но Гадючка, не спеша, лениво растягивая слова, невозмутимо докладывает:

- Це не воны, це немцы до нас бегут... А це воны, - добавляет он, ожичиишись.

Теперь я и сам нижу, что бегут и наши и немцы. Наши бе-гуч по нысокой пшенице. Впереди Никитин с каким-то длинным мешком на спине, который поддерживает Кривуля. I It Mu.hi бегут наперерез им в полукилометре слева, что-то крича, но не стреляя. Ясно, что немцы добегут до рощи раньше. "Ещё секунда - и немецкие артиллеристы обратят внимание на эту беготню, заметят нас, и тогда всё пропало", - решаю я, беря на перекрестие прицела пушку. Думаю: "Неужели промахну первым?" Не отрываясь от прицела, нажимаю спуск.

Облако разрыва взметнулось у самой пушки и очистило её от суетившихся возле артиллеристов. "Недолёт", - определил я и, подняв прицел на волосок, вторым снарядом опрокинул немецкую пушку.

После первого моего выстрела застучал пулемёт нашего левого танка, и внизу радостно закричал Гадючка:

- Ага! Ага! Немчура! Ось вси, ось вси ковбасники!

Теперь я перевёл свой прицел на бегущих немцев, но стрелять уже не стоило. У рощи немцы были скошены пулемётной очередью, только двое бежали назад, часто спотыкаясь и падая.

- Помогайте! - услыхал я голос запыхавшегося Кривули.

Никитин втаскивал на корму танка связанного немца. Когда из-за высотки и от моста по роще, в которой стояли наши танки, ударила немецкая артиллерия, мы на высшей передаче уже уходили обратной дорогой на Каменку. Кривуля и Никитин рассказали мне, как они взяли пленного.

Притаившись на огороде, они следили за немцем, спустившимся с высотки, на которой стояла пушка. Набрав воды в несколько баклажек, он скрылся за домом. Они решили его накрыть там, стали подкрадываться. За углом стояла гусеничная автомашина, на которой спиной к ним сидел пулемётчик, а за рулём шофёр с винтовкой на коленях. Солдат дал им попить из баклажки и пошёл назад. Кривуля и Никитин пропустили его, решив заняться немцами, сидящими в машине. Когда солдат с баклажками вернулся к пушке, они кинулись - один на пулемётчика, другой на шофёра. Хотели обоих взять, но Кривуля Перестарался, так огрел пулемётчика по голове, что тот свалился замертво.

Захваченного в плен шофёра мы допросили, остановившись, не доезжая Каменки, на шоссе, где я разговаривал со старшиной. Теперь там стоял полковник с группой командиров. Справа в поле занимала оборону подходившая из Каменки пехота, слева у железной дороги становилась на огневые позиции артиллерия.

Пленный сообщил, что он из легкотанковой дивизии армии Клейста. Из его слов мы поняли, что эта дивизия имеет задачу бокового прикрытия армии, которая ещё в полдень овладела Радзехувом и Стоянувом. Сведения важные, нужно торопиться.

В Красне мы прибыли с опозданием на час, но штаба ещё здесь не было. Сдав органам безопасности шпионку и пожелав счастливого пути жене пограничника, мы поехали навстречу дивизии, движение которой задерживали налёты немецкой авиации. Дивизия то вытягивалась на шоссе, то опять уходила с него, поджидая в роще, пока наши истребители очистят небо.

*

Чуть свободная минута - мысли одолевают меня. Три дня войны, только три дня, а какая пропасть в моём сознании отделяет мирное время от сегодняшней действительности!

В разведке у меня иногда закрадывались сомнения, правильно ли действую, но я отгонял их, уверял себя, что действую правильно. Теперь я опять начинаю сомневаться, выполнил ли я в разведке долг командира. Да, конечно, комдив похвалил меня за обстоятельный доклад, но ведь я мог выполнить задание в два раза скорее, если б не отвлекался от прямых обязанностей. Зачем было собирать по дороге отставших красноармейцев, заниматься ловлей шпионки, разговаривать и возиться с женой пограничника? Сколько это отняло у штаба драгоценного времени! Я опоздал на целый час, а ведь мог вернуться раньше назначенного срока, и мы бы уж неслись навстречу обнаруженному противнику.