Записки сотрудницы Смерша - [43]

Отдел располагался на конспиративной квартире, а начальник, его заместитель и два секретаря работали в доме два на площади Дзержинского. Сотрудники наружной разведки работали в две смены: утром и вечером. Когда смены менялись, было очень шумно. В «наружке» всегда работали парами, парень и девушка, поэтому почти все переженились, но ни ссор, ни конфликтов не наблюдалось.

Сотрудники «установки» несколько раз меняли свои конспиративные квартиры: улица 25-го Октября, в здании Наркомата Военно-морского флота на Арбате, в районе проезда летчика Серова — это около Мясницкой улицы, Копьевский переулок — позади Большого театра. На всех этих квартирах работала и Евгения Петровна Петрова, моя сослуживица, она пришла к нам в отдел в конце 1945 года, когда вернулась с фронта и родила сына. В большом зале на конспиративной квартире на улице 25-го Октября проходили партийные и комсомольские собрания, проводили совещания, политзанятия и показывали немецкие кинофильмы без перевода, но мы все понимали. Эти фильмы смотрели те, кто освобождался от работы или мог быть вызван на работу «наружкой» и поэтому находился в отделе. Чаще всего просили показать фильм «Ку-палыцица», как мы его назвали. Суть этой картины: очень красивая блондинка моется в большой бочке, а потом выскакивает оттуда совершенно голая. Кто-то сказал, что это жена Гитлера Ева Браун, но потом мы узнали, что это звезда Третьего рейха Марика Рекк. Иногда этот кинофильм крутили всю ночь, стоял хохот, раздавались реплики. Ведь в советское время в кино не показывали обнаженных, а здесь в течение всего фильма мы видели обнаженную блондинку во всех позах.

Зарплата у наших офицеров, я считаю, была хорошая. Выдавали продовольственные и промтоварные карточки, которые мы отоваривали на Большой Лубянке и Кузнецком мосту. Там были длинные очереди, и однажды Валерик потерялся в магазине на Большой Лубянке, так что дежурный по магазину объявил по местному радио, что Валерий Харитонов должен подойти к кассе, где его ждет бабушка…

Когда к нам пришел начальником отдела Леонид Максимович, то, узнав, что я окончила в институте факультет русского языка и литературы, попросил меня вести уроки русского языка для сотрудников нашего отдела. Поэтому после того, как я сдавала свои донесения, я писала с ними диктанты, разбирала ошибки и вообще учила, как писать донесения. Когда же у нас появились выходные дни, то Збраилов сказал мне, что каждый месяц я должна организовывать экскурсии в литературные музеи, на выставки, посещать театры, читать лекции на литературные темы. Еще на первом комсомольском собрании меня избрали председателем культсовета, и я отвечала за всю культурно-массовую работу. С того времени все сорок лет, что я проработала в органах, всегда была ответственной за культурно-массовую работу, являлась членом комсомольского бюро, затем партийного.

Тогда же решили выпускать стенную газету, где я была корректором редколлегии. Газета была очень острой, с карикатурами, но просуществовала она месяцев пять, так как всех членов редколлегии постепенно перевели в другие отделы. В последнем номере стенгазеты нарисовали всех членов редколлегии наподобие знаменитой картины Репина «Запорожцы пишут иисьмо турецкому султану», где вставили подлинные наши фото. Потом каждый вырезал из этой картины себя, и у меня хранится часть этой картины, где я — писарь.

Мы проводили вечера самодеятельности, как же там было весело! Однажды кто-то из выступающих был занят по работе, и пришлось выступать мне с «лезгинкой». Мой танец сфотографировали, снимок поместили в стенгазете, но вскоре кто-то сорвал фото, таким же манером украли еще несколько моих фотографий. Считали, что там я была хороша.

Збраилов часто повторял, что мы, сотрудники органов, всегда должны быть на голову выше других, в курсе всего, что делается в стране. И наш рабочий день начинался с политинформации.

В конце 1943 года к нам в отдел пришло пополнение из Московской контрразведывательной школы, курсанты которой были главным образом из пограничных и внутренних войск. Среди них были Вадим Казанский, Александр Гречанинов, Лука Лукашов и другие. Самым культурным, интеллигентным человеком из них являлся Вадим. Вел себя спокойно, старался не выделяться, в общении был очень прост, интересовался литературой, театром, хорошо знал Москву, много рассказывал о старой Москве, и мы любили его слушать. Он часто рассказывал о своей невесте, впоследствии жене, которую боготворил, ни на кого из наших девчат не обращал внимания. Это был очень порядочный, честный человек, старался помочь всем окружающим, чем только мог. Как-то он вспомнил, что однажды летом, еще до войны, он с товарищами катался на лодке на Пионерских прудах (так тогда именовались Патриаршие пруды), и они защитили девушек, чью лодку пытались перевернуть какие-то два парня. Их задержали и отвели в отделение милиции. Поблагодарив ребят, дежурный стал разбираться с нарушителями порядка, один из которых назвал фамилию другого (Скрябин) и просил позвонить по телефону, где ответили: «Приемная Вячеслава Михайловича Молотова